Счастье™
Шрифт:
– Да, сэр. Нам очень жаль. Я всем говорил в редакции, что мистер Этик был важнейшей частью нашей…
– Ну его к черту. Придурок. Всем известно, что надо уничтожать бумажные следы, если переводишь фонды на Каймановы острова. В первую очередь смотрят в бумаги. Как бы то ни было, популярность его серии упала. Последние шесть выпусков ушли в возврат, нас уже завалило. «Барнс-энд-Ноубл», «Бордеро», даже «Amazon.com» – все отказываются. Ехидные шуточки в прессе. Джей Лено просто веселится. «Мистер Этик? В тюрьме? Ей-богу, ха-ха!» Тут ничего не поможет. Придется ставить крест на всей серии. Так что эта книга, Эдвин, должна быть на высоте.
Эдвин облизал пересохшие губы:
– Все, что в моих силах…
– Все, что в твоих силах? Этого мало. Сделай, что в силах Найджела. Или Мэй. – Он легонько хлопнул Эдвина по плечу. – Шучу, Эдди. Расслабься. Кстати, о Найджеле… я распорядился вычесть из твоей следующей зарплаты деньги за его галстук. Я сам люблю пошутить. Но, Эдвин, право же, мужские галстуки трогать – ни-ни.
И он ушел («ату его! скатертью дорожка!»), а Эдвин остался в кабинете с прекрасным видом из окна и столом из красного дерева. Взял рукопись, пролистал. Мистер Мид не посмотрел ее, даже резинку не снял. «Я ведь мог надуть его, – подумал Эдвин. – Мог принести пачку чистой бумаги с титульным листом». Уходя, выключил свет.
– Да, – сказал он себе, – век живи – век учись.
Глава одиннадцатая
– Мистер Суаре? Это вы? Здравствуйте, меня зовут Эдвин де Вальв. Я звоню насчет…
– Суаре нет. Он в пустыне или в какой-то еще дыре.
В трубке сильно трещало, будто Эдвин позвонил в другое столетие. В другое время. Другое пространство. Или на обратную сторону Луны. Или еще дальше, в городок Райские Кущи, что на юге округа Дейкоб. Изначально город назывался Соляные Копи – высушенные на солнце соляные шахты привлекли сюда инвесторов. Но отцы-основатели быстро переименовали его в Райские Кущи, дабы заполучить железную дорогу вместе с легковерными поселенцами. («Райские Кущи! Шикарное название. Это место по мне».) То есть большинство местных жителей – простаки. Этот городок, затерянный в глуши, плавился в жаре и безвестности. Пустыня – единственный непреложный факт его существования, и где-то в этой пустыне сгинул Тупак Суаре. Эдвин ушам своим не верил.
– В пустыне?
– Да. Сухая такая, бесплодная. Знаете, нет? Мистер Суаре проводит там время в медитациях и всяких мистических занятиях. Пребывает в гармонии со Вселенной. По мне, так он просто двинутый придурок.
– А с кем я имею честь разговаривать?
– Имею честь? Имею честь? Ну ты и сказанул, тоже мне, грамотей. Кто я? Джек Макгрири. Он у меня снимает жилье, вот с кем имеешь честь. Он должен мне за два месяца. Так что если ты кредитор, то разговор окончен.
– Нет-нет. Я – из «Сутенир Инк.». Мистер Суаре прислал нам рукопись, нам она понравилась, и мы хотим ее напечатать этой осенью.
Длинная пауза, сопровождаемая треском. Эдвин подумал было, что связь прервалась, но нет – голос на другом конце провода зазвучал вновь:
– Предлагаете контракт или что-то в этом роде?
– Да, именно. Давайте я пришлю мистеру Суаре по факсу стандартный договор – «рыбу», как мы его называем, – чтобы он его просмотрел и связался с нами. Есть у него факс?
– Конечно. Отправляйте в городскую библиотеку Райских Кущ. Если он не в пустыне, значит, там торчит. В первый раз вижу, чтобы человек такую чертову уйму книжек прочитал. По мне, так он просто чокнутый червяк. У меня где-то валяется факс библиотеки. Подождите.
И вот Эдвин отправил двенадцать страниц юридических заумностей и подводных камней мистеру Суаре, предложил аванс три тысячи долларов и пять процентов авторского дохода. К его большому удивлению, ответ пришел всего через несколько часов. Один листок со словами «Принимаю все как есть». Эдвин озадачился. Как есть? Это неслыханно. «Рыба» без изменений? Но в «рыбе» подразумеваются изменения. Для этого ее и придумали. В текст внесли несколько вопиющих пунктов специально для их удаления, чтобы агентам и писателям приходилось что-то требовать, а издателям – идти на «уступки». Например, печально известный пункт об опционе, согласно которому автор должен предоставить «Сутениру» две свои следующие книги, готовые и в полном объеме, а издательство полгода решает, нужны они ему или нет. Или пункт об истечении срока контракта: автор практически теряет авторские права на свою книгу даже после того, как она распродана и уценена. Или пункт, позволяющий «Сутениру» удерживать «некоторую сумму» из авторских по причине возможных возвратов книги. (В мире книгоиздания порядок таков: если товар не продается, книготорговцы возвращают его за полное возмещение убытков. Больше ни в одной отрасли подобное не практикуется.) Так как «некоторая сумма на случай возвратов» не определена, «Сутениру» иногда удавалось удержать пятьдесят процентов авторского дохода на случай простой вероятности такого возврата. Или пункт, требующий от автора вернуть аванс за 6 (шесть) месяцев, если посчитают, что произведение «не подходит с редакторской точки зрения»? Наличный аванс возврату не подлежит, но «Сутенир» все равно пытался. Или же вот такой безобидный пункт – относительно «электронных прав и других технологий, нынешних и будущих».
Эдвин был ошеломлен. Мистер Суаре согласен подо всем этим подписаться – подо всем – и ради чего? Скудный аванс, жалкие авторские. Он все еще моргал от изумления, когда заметил под изначальным посланием приписку: «Все изменения в контракте должны исходить от вас, мистер Эдвин. Вы прекрасно знаете скрытые в нем подвохи. Наличный аванс возвращается по требованию? Мистер Эдвин, право же, вы думаете, я настолько глуп? Внесите изменения – сами знаете какие, – и я с радостью подпишу контракт. Живите, любите и учитесь. Тупак Суаре».
И опять, опять это чувство. Словно кто-то за тобой подглядывает через плечо, на два шага предугадывает каждое твое действие. Эдвин собрался с мыслями, глубоко вздохнул и взял контракт…
Впервые в издательской практике – и вообще впервые – редактор по своей воле вносил исправления в контракт в пользу автора. Эдвин вычеркнул вторую часть пункта об истечении срока контракта; вернул автору права на собственное произведение; убрал фразу об авансе – то есть выполнил работу агента. Даже повысил авторские и карандашом пририсовал единицу перед числом три тысячи. Несмотря на все разговоры о «партнерстве» и «сотрудничестве», когда дело доходит до обсуждения контракта, авторы и издатели – смертельные враги, причем издатели остаются всегда в выигрыше. А тут Эдвин де Вальв, младший редактор, совершает немыслимый поступок: исправляет договор в пользу автора. Странно и довольно жутко. Будто бы все неуловимо изменилось, будто фундамент издательской индустрии и укоренившейся негласной иерархии (а именно: автор находится в самом низу поленницы) дал трещину?
Эдвин больше часа вчитывался в контракт, удалял всяческие скрытые ловушки, вносил необходимые поправки. И в конце концов у Тупака Суаре оказался один из самых выгодных контрактов за всю историю «Сутенира».
– Что тут сказать? – со сдержанным уважением произнес Эдвин. – Этот тип умеет торговаться.
В небе сгущались тучи.
Глава двенадцатая
– Все рассуждают о банальности зла, – сказала Мэй, запивая салат из шпината минеральной водой. – Но никто ни слова не сказал о банальности таланта.
После работы Эдвин и Мэй зашли в «Ирландский паб и городской ресторан О'Таннера™». Эдвин поглощал в огромных количествах пиво, закусывая луковыми кольцами и жареными сырными палочками. Однако Мэй находилась во власти очередной диеты – на сей раз Опры: минеральная вода и салат из шпината.
– Банальность таланта? – переспросил Эдвин.
– Представь, тебе нравится какая-то книжка, а потом знакомишься с ее автором. Помнишь «Отчего я ненавижу украинцев»?
– Ну да. «Пламенное обвинение против менталитета пысанки».