Шрифт:
«Лучше не оборачиваться», – подумала Саша, готовясь к продолжительной буре, за которой обязательно последуют бесконечные и громогласные упреки в неблагодарности. Раза три ее назовут глупой избалованной девчонкой, припомнят провальное поступление в Щуку, а уж затем зазвенят стекло и хрусталь, потому что папочка начнет стучать кулаком по столу и требовать абсолютного повиновения.
Сашка крепко вцепилась в подоконник и принялась изучать остатки серого снега, разбросанные островками по двору. Один, два, три, четыре…
Конечно, какому отцу понравится, что его дочь решила стать актрисой? Никакому.
Нужно же получить «нормальное»
А еще есть МГИМО…
Но вот у Сашки как раз нет желания заниматься денежными делами первых лиц государства, да и становиться великим дипломатом в планы не входит. А меньшее отца все равно не устроит.
– …я долго терпел твои выкрутасы… Хотела в Щуку? Ну и как? Поступила? Тебе уже рукоплещут залы?! Ты обещала выбросить из головы кино и театр, я нашел тебе отличного преподавателя по английскому! А ты бегаешь к этому старому маразматику и разучиваешь стишки! Бессовестная избалованная девчонка!..
Сашка и не собиралась отрицать своей избалованности – да, она родилась в обеспеченной семье, да, с детства получала то, что хотела. В чем ее вина? Отец сам же заваливал шмотками, подарками и говорил: «Дочь музыкального продюсера – Кирилла Петровича Наумова, не должна носить драные джинсы и дурацкие браслеты из ниток и стекляшек!» Саша давно привыкла к тому, что отец временами говорит о себе в третьем лице, в этом доме не следовало ничему удивляться.
– …я знаю всю подноготную актерской среды, и я не желаю, чтобы моя дочь строила свою жизнь на… на… Ладно бы еще талант был!
А вот этого говорить не следовало. Сашка резко развернулась, тяжело задышала и с острой обидой встретила разгневанный отцовский взгляд. Огромное желание сжать кулаки и наконец-то выдать все, что она думает, вспыхнуло в душе и обожгло сердце.
Он никогда, никогда не верил в нее…
Ни пять лет назад, ни десять.
Никогда!
– Мне восемнадцать, и я могу делать что хочу!
– Когда будешь зарабатывать на хлеб с маслом, тогда и… Почему? Почему, я спрашиваю, у всех дети как дети, а у меня растет актрисулька?! Неблагодарная, капризная актрисулька!
– Твои гены, между прочим, папочка, – поддела Сашка, чувствуя приближение слез. Но нет, плакать сейчас ни в коем случае нельзя, да и не размазня же она, в конце концов. – Твои и мамины, – подчеркнула она, расправив плечи, вздернув подбородок. Светлая челка съехала на глаза, но Саша не стала ее убирать, лишь гневно дунула и сдвинула брови.
– Ты не похожа ни на меня, ни на мать!
– Только потом, когда я добьюсь успеха, не говори обратное!
– Ха, ха, ха! – четко и раздельно произнес побагровевший Кирилл Петрович, нервно расстегнул пуговицы пиджака, резко ослабил узел галстука и добавил: – Ты своим так называемым талантом и тысячи не заработаешь! Жалкой тысячи. Помрешь с голоду!
– Да, помру голодной и счастливой! – выкрикнула Саша и, копируя отца, стукнула кулаком по столу. Ни минуты, ни секунды она больше не хотела находиться в гостиной, где душило все, где слова превращались в тучи, гремели и сверкали молниями. «Почему так всегда? Почему? Хоть бы раз выслушал…»
Шмыгнув носом, сдержав предательские слезы, Сашка бросилась в свою комнату к спасительному телефону.
– Что происходит? – раздался за спиной голос матери.
– Ничего нового! Твоя дочь опять бредит сценой! – громко, но уже с хрипотцой объяснил Кирилл Петрович. – Да, да, Александра Кирилловна по-прежнему мечтает пополнить ряды безработных актрис! И ее удивляет, с чего это я против!
А все шло так хорошо… Устав от скандалов, Саша сделала вид, будто активно занимается английским и даже подумывает о поступлении в «нормальный» институт или университет, а сама во второй половине дня ходила в театральную студию к великому и прекрасному Василию Ивановичу Краснову. Пела, учила небольшую роль и мечтала, мечтала, мечтала… Как же вдохновенно дышалось на сцене, как дрожало в груди, точно волшебство опускалось на плечи невидимым покрывалом и укутывало, согревало… Разве можно променять это таинство, восторг, смех и слезы на бу-бу-бу и цифры в ряд или столбик?
«Ни за что!»
Да, все шло хорошо, пока отец каким-то неизвестным образом не узнал о студии Краснова.
И в кого она действительно такая уродилась? Папа маленького роста, полный, внушительный, громкий. У него весь мир делится на «можно» и «нельзя». Каждое действие и событие по плану, запротоколированному в ежедневнике. Конечно, слух и голос у отца есть – музыкальным продюсерам положено и то и другое, но актерских способностей не наблюдается… Мама? Высокая, худая, стройная. Каштановые волосы всегда аккуратной волной лежат на плечах, идеальный макияж утром, днем, вечером, может, и ночью… Дорогущие наряды, высоченные каблуки. Точно она сошла с обложки глянцевого журнала – уверенно и гордо. Когда-то мама пела, но дальше одного альбома дело не пошло, родилась она – Сашка. Карьера сразу ушла на сто первый план, тем более что светские приемы и салоны стали доставлять куда больше удовольствия, чем микрофон и гастроли. Ну и отец тоже сказал решительное и грозное: «Хватит, сиди дома!»
Так откуда же взялась эта невероятная тяга именно к театру? Если б знать…
Сашка влетела в комнату, схватила с прикроватной тумбочки мобильник, плюхнулась в кресло и замерла. В таких катастрофических случаях она обычно звонила или Катюшке, с которой просидела за одной партой почти пять лет, или троюродному брату Димке.
«У меня есть талант. Возможно, пока маленький, но есть! И никто меня не остановит, я все равно добьюсь своего…»
Если требовалось бескрайнее утешение, то Саша звонила Катюшке, и та искренне и долго утешала, сочувствовала, приводила многочисленные примеры, подтверждающие только одно – счастью быть. От слов подруги становилось спокойно и тепло, мир начинал казаться уютным, добрым, разноцветным. Если же душа нуждалась в приличной встряске, то выбор непременно падал на Димку. Он едко, иронично, остро и с удовольствием мог добить одной фразой, и, как ни странно, от этого часто становилось лучше. Хотелось вскочить, расправить плечи, совершить невозможное, почувствовать себя смелой и сильной. На какие только безумные поступки Димка ее не толкал! Родителей однажды три раза за неделю в школу вызывали, но всегда чудесным образом удавалось выйти сухой из воды.
Сашка размышляла лишь секунду, а потом быстро набрала номер Димки.
– Привет, – бодро выдал он. – Приключилось чего? Дышишь как первобытный человек после охоты на мамонта.
– Он сказал, что у меня ничего не получится!
– И что? Твой отец всегда так говорит. – Димка знал историю с Щукой в мельчайших подробностях – два тура хорошо, а на третьем завалили, а также был в курсе отношения Кирилла Петровича к актерской профессии. – Черт! Чаем обжегся…
– Ты меня слушаешь?