Счастливое старение. Рекомендации нейробиолога о том, как жить долго и хорошо
Шрифт:
Во избежание неправильного суждения о других все люди обычно проявляют сострадание, допуская возможность того, что они могут ошибаться, приписывая человеку ту или иную черту на основании его поведения. Этот принцип лежит в основе как социальной психологии, так и учения далай-ламы. «Сострадание – ключ к счастью, – говорит он. – Мы социальный вид, а значит, наше счастье зависит от отношений с другими людьми» [72] . По мнению нынешнего далай-ламы, это обусловлено биологией человеческого вида, важностью социального взаимодействия для всех приматов. Духовный лидер избегает таких чувств, как гнев, подозрительность и недоверие, практикуя терпение, толерантность и сострадание [73] . Кроме того, далай-лама старается не думать о себе как о привилегированном, особенном человеке [74] , что существенно усиливает
72
Из личного общения с Тхуптен Джинпа Лангри в апреле 2018 года.
73
J. Oliver, “Tibetan Sovereignty Debate and Human Rights in Tibet,” Last Week Tonight with John Oliver, produced by J. Oliver, aired March 5, 2017, HBO.
74
“Dalai Lama’s Guide to Happiness,” posted by A Million Smiles, October 8, 2013, https://www.youtube.com/watch?v=IUEkDc_LfKQ.
Я никогда не считал себя особенным. Если бы я считал себя отличным от вас, например «Я буддист» или, более того, [надменным голосом] «Я Его Святейшество Далай-лама», или если бы я думал: «Я лауреат Нобелевской премии», такие мысли сделали бы меня узником. Я забываю о таких вещах – и считаю себя всего лишь одним из семи миллиардов человек.
Буддизм, как и другие мировые религии, учит тому, как изменить свою личность. Даже если вам кажется, что ваша личность неизменная и негибкая, поскольку сформировалась еще в детстве, наука доказала обратное. В частности, в ходе исследований, проведенных со времен Бейли и Балтеса, было установлено, что сознательные (а не вызванные болезнью) изменения возможны даже на восьмом десятке лет, о чем свидетельствуют данные, полученные на трех изученных континентах: в Северной Америке, Европе и Азии [75] .
75
R. Helson, C. Jones, and V. S. Kwan, “Personality Change over 40 Years.”
Кроме того, сострадательное отношение и мировоззрение связаны с более низким уровнем стресса. Вы можете просто решить не волноваться по любому поводу (или научиться этому), и это спасет вам жизнь. Эндокринная система, называемая гипоталамо-гипофизарно-надпочечниковой осью (часто обозначаемая английской аббревиатурой HPA), отвечает за выработку гормонов стресса (глюкокортикоидов), в том числе кортизола. Высокий уровень глюкокортикоидов очень разрушительно влияет на стареющий гиппокамп и связан со снижением способности к обучению и ухудшением памяти [76] . К числу задач, которые столь эффективно решает психотерапия, как раз относится снижение стресса, и это важнейшее из того, что вы можете предпринять ради улучшения общего состояния своего здоровья. Однако и в этом случае хорошего может быть слишком много. Избыточное снижение стресса, как и избыточный оптимизм, может привести к игнорированию важных проблем со здоровьем или потере мотивации к работе и социальному взаимодействию. Умеренный стресс побуждает нас действовать – заниматься гимнастикой, правильно питаться и поддерживать свое психическое здоровье благодаря дружеским отношениям и общению с людьми.
76
S. J. Lupien et al., “Increased Cortisol Levels and Impaired Cognition in Human Aging: Implication for Depression and Dementia in Later Life,” Reviews in the Neurosciences 10, no. 2 (1999): 117–140.
Любознательность, открытость опыту, связи (иначе говоря, общительность), добросовестность и здоровый образ жизни – пять главных факторов, которые сильнее всего влияют на остаток нашей жизни. Первые четыре составляют личность любого человека. Начальные буквы английских названий этих пяти элементов образуют акроним COACH; этот термин я неоднократно использую на страницах книги, он родился после прочтения тысяч страниц отчетов о результатах исследований старения. В следующих главах я буду возвращаться ко многим выводам, сделанным в ходе этих исследований. Между тем одна печально известная составная часть старения не соответствует ни одной черте личности. Речь идет о памяти. Именно память составляет нашу сущность и понимание жизни. Многие из нас были бы не против иметь чьи-то волосы или, возможно, чей-то интеллект, или уравновешенность, но как насчет чьих-то воспоминаний? С ними мы перестали бы быть собой. Так что же мы знаем о нейрофизиологической основе памяти и почему создается впечатление, что память мы теряем в первую очередь?
Глава 2. Память и чувство собственного «я»
Я застыл перед шкафом в прихожей. Накануне я складывал чемодан в спальне и сейчас пришел сюда, чтобы что-то найти, но никак не могу вспомнить, что именно. В голове пусто. Я иду на кухню, полагая, что мог случайно остановиться перед
Подобное происходит не впервые. И в этом нет ничего нового: случалось со мной такое и в 30 лет, но тогда мне казалось, что я просто на что-то отвлекся. Если бы я не был нейробиологом, то сейчас, в 60 с небольшим, беспокоился бы о том, что это верный признак деградации мозга и что впереди маячит перспектива оказаться в пансионате для проживания с уходом, где кто-то будет кормить меня обедом из гороховой каши и перетертой моркови. Однако научная литература обнадеживает: провалы в памяти – это естественная часть старения, которая не всегда указывает на приближение мрачной, зловещей болезни. В некоторой степени они объясняются общим неврологическим уходом в себя: после 40 лет каждое десятилетие мозг тратит все больше времени на созерцание собственных мыслей, вместо того чтобы воспринимать информацию извне. Поэтому-то мы и обнаруживаем себя стоящими перед открытым шкафом, совершенно забывшими, зачем к нему подошли. Это часть нормального процесса в развитии стареющего мозга, которая не всегда говорит о приближении чего-то ужасного.
Паника, испытываемая из-за забывчивости, наступает инстинктивно, вызывая тревогу, особенно когда мы стареем. Это подчеркивает, насколько важную, основополагающую роль играет память – не только в плане способности что-то делать, но и с точки зрения глубинного чувства собственного «я». В моменты конфликта или сомнений воспоминания подсказывают нам, кто мы. Хорошие воспоминания успокаивают. Плохие преследуют. А пробуждаемые ими чувства сугубо личные и сокровенные.
Философы и писатели давно поняли, что без воспоминаний нет идентичности. Ярким примером тому служит сюжет фильма Кристофера Нолана Memento («Помни»), а также сериала его брата Джонатана Westworld («Мир Дикого Запада»). (Разве это не аргумент в пользу генетической основы таланта? Или все же в пользу влияния домашней среды? Разумеется, здесь имеет место сочетание двух факторов.) Само понимание себя и того, кто мы, зависит от непрерывного потока, умственного представления о происходивших с нами событиях, а также о людях, с которыми мы встречались. Без воспоминаний вы не знаете, любите ли шоколад; забавляют ли вас клоуны или, наоборот, приводят в ужас; кто ваши друзья и способны ли вы приготовить шоколадное суфле в чашечках на десять гостей, которые придут к вам через час.
Но если это так важно, то почему память так ненадежна? Можно предположить, что зоны эволюции должны были усовершенствовать ее, но история развития памяти имеет свои тонкости и парадоксальные особенности. Начнем с того, что воспоминания представляют собой скорее пазл, чем видеозапись хронологии событий. Этот простой факт лежит в основе многих анекдотов о возрастной потере памяти. Вот один из них:
Два пожилых джентльмена сидят рядом на званом обеде.
– На прошлой неделе мы с женой ужинали в новом ресторане, – говорит один из мужчин.
– О, а как он называется? – спрашивает другой.
– Мм-м… Я… Я не могу вспомнить. (Размышляет, потирая подбородок.) Хм… Как называется тот цветок, который покупают по романтическому поводу? Ну, знаете, его обычно продают дюжинами, он бывает разных цветов, а на стебле у него колючки?
– Вы имеете в виду розу?
– Да, именно так! (Наклоняется через стол к жене.) Роза, как называется тот ресторан, в который мы ходили на прошлой неделе?
Память действительно может напоминать пазл со множеством отсутствующих деталей. Мы редко извлекаем все фрагменты, а мозг восполняет недостающую информацию с помощью креативных догадок, опираясь на опыт и распознавание паттернов. Это влечет за собой много досадных ошибочных воспоминаний, которые нередко сопровождаются упрямой убежденностью в том, что мы помним все абсолютно точно. Мы цепляемся за ложные воспоминания, по ошибке сохраненные в памяти, а затем извлекаем их все в той же некорректной форме с еще более сильной (безосновательной) уверенностью в том, что они верны. Продюсер Beatles Джордж Мартин так описал свой опыт ложных воспоминаний:
Есть замечательный человек по имени Марк Льюисон. Мы привлекли его в качестве консультанта во время съемок фильма The Making of Sergeant Pepper («Создание альбома “Сержант Пеппер”»). Я пригласил также Джорджа, Пола и Ринго, чтобы взять у них интервью о создании альбома. Интересно, что все вспоминали какие-то моменты по-разному. Когда я беседовал с Полом, он рассказывал о чем-то, что не соответствовало действительности. И мне приходилось постоянно просить Марка, чтобы тот не исправлял Пола, поскольку, если бы Льюисон сказал: «Это неверно. Согласно вот этим документам и этим записям, все было вот так»… для Пола это было бы несколько унизительно. Так что Пол рассказывал свою историю так, как он ее помнил. Что касается записей Льюисона, они заставляют меня осознать, что мои воспоминания тоже ошибочны. Мы с Полом вспоминали что-то каждый по-своему, а документы доказывали, что все происходило иначе, третьим способом [77] .
77
Из личного общения с Джорджем Мартином 17 сентября 1993 года.