Счастливого пути!Сборник рассказов из журнала «Техника — молодежи»
Шрифт:
Собеседник воровато оглянулся и торопливо добавил:
— Я могу быть вам полезен. Огромные связи в любых кругах… Мой личный опыт… При этом абсолютно бескорыстно. Я знаю вас, мистер Бэд, и должен вам объяснить одну из причин ваших неудач: вы занесены в «черный список». Да, да! Не удивляйтесь! Работая на заводе Джона Андерсона, вы, инженер, поддерживали требование рабочих об увеличении заработной платы и освобождении из тюрьмы организаторов стачки. По нашим неписаным законам человеку, входящему в состав администрации, за это полагается смерть. Гражданская смерть. А иногда и физическая, самая настоящая. На вашем пути с тех пор повсюду возникают рогатки. Но там, где не пройти вам, могу пробраться я…
— Пшел прочь! — раздался могучий голос. Человек с фигурой тяжелоатлета почти неуловимым движением столкнул с места искусителя.
— Тоже мне — бизнес!.. — продолжал рокотать силач. — Шляются тут с утра до ночи, выслеживают людей, как ищейки, ждут подходящего момента сбыть какой-нибудь хлам, вроде нестреляющего пистолета, пузырька с водой, настоенной на горьком миндале и выдаваемой за синильную кислоту. А ведь когда-то и этот тип был человеком! Работал инженером. Сделал несколько изобретений. Но не в добрый час вздумал тягаться с людьми посильнее его… Однако у вас, приятель, действительно вид, как будто вам для полного счастья не хватает — только хорошего пистолета.
— Я устал! — сердито ответил Бэд вставая. — Смертельно устал… — Он вдруг почувствовал, что чем скорее он уйдет из этого страшного дома, тем будет лучше.
— Погодите! Не так уж давно я сам был в подобном положении, и меня трудно обмануть пустыми фразами.
Несколько минут собеседник Бэда молчал, углубившись в чертежи и описания, еще разбросанные на столе.
— Остроумно! Очень остроумно.
Я даже сказал бы больше, но я не люблю комплиментов. Чёрт побери! Если уж судьба свела нас случайно, надо воспользоваться этим и пойти дальше вместе. Здесь вам больше делать нечего. Я предлагаю вам отличную работу в моей мастерской, так как вижу, что вы — стоящий парень.
— Простите, — сказал Бэд в изумлении. — Я не имею чести знать…
— О! — заорал мужчина. — Всего лишь Дугел! Джордж Дугел, если вам угодно.
Что-то очень знакомое послышалось Бэду в этих словах. Он закрыл глаза. Огненные буквы ночных реклам поплыли перед ним: «Игрушки Дугела», «Лучшие в мире игрушки».
Бэд открыл глаза.
— Ага! Вспомнили Джорджа Дугела, чёрт его побери!
— Но чем я могу быть вам полезен? Я инженер-механик, специализировавшийся на сельскохозяйственных машинах. Даже в детстве я не питал склонности к игрушкам.
— Очень плохо! Если бы вы играли моими игрушками, вы потом не стали бы растрачивать драгоценное время и силы на никому не нужное изобретение.
— Ненужное? Оно сделало бы переворот!.. — воскликнул Бэд обиженно.
— Если Патентное бюро не запатентовало его — значит оно никому не нужно, — наставительно сказал Дугел. — Идемте в мою мастерскую, она тут совсем недалеко. Игрушки я давным-давно оставил. Они чуть не погубили меня. Занимаюсь я совсем другими делами; и. если вам понравятся условия, мы договоримся сегодня же. Я слышал, что вам говорили тут о «черном списке».
Все это — святая правда. Вы — конченый человек, мистер Бэд. Думаю, однако, что никто не будет преследовать старого Дугела, приютившего вас у себя. Надеюсь, конечно, у меня вы не будете устраивать стачек?
Дугел оглушительно захохотал.
— Не скрою от вас, что не только любовь к ближнему руководит мною. Человек, ведавший моей личной опытной мастерской, так сказать, штабом конструкторского бюро «Джордж Дугел», тяжко и неизлечимо заболел. А работа там специфическая… Кстати, и поужинаем у меня…
Упоминание об ужине подействовало на Бэда магически. Он уже не мог думать ни о чем другом. Шагая рядом с Дугелом, он мысленно повторял: «поужинаем», «поужинаем»…
В огромном многоэтажном здании, где помещалось конструкторское бюро Джорджа Дугела, к ним торопливо подошел высокий и очень худой человек. Он что-то озабоченно зашептал на ухо Дугелу Бэд услышал только несколько раз повторенное слово «взрыв». Лицо Дугела сделалось серьезным и мрачным.
— Идите сами в мастерскую! — крикнул он Бэду. — Каждый мой служащий скажет вам, как туда добраться. Я приду, как только освобожусь.
В мастерской было очень тихо. За столом у окна в унылой позе сидел старик, полировавший медный шар. Бэд поздоровался и объяснил причину своего появления. Мужчина, кивнув ему, буркнул: «Смит» — и молча продолжал свое занятие. Потом он отошел в сторону и, кряхтя, присел на корточки у большого колеса со сверкающими спицами, укрепленного на оси в горизонтальном положении.
Что-то у Смита не ладилось.
То на бок валилось колесо, то шар, выскользнув из рук, откатывался далеко в сторону. Когда Бэд решил прийти Смиту на помощь, старик сидел на полу в позе человека, потерпевшего кораблекрушение и только что выброшенного волнами на берег. Бэд с удивлением увидел, что лицо Смита совершенно мокро от пота, хотя в комнате было довольно прохладно.
Осмотрев колесо, Бэд поставил на место шар, являвшийся сердцем странного механизма. Колесо тотчас со звоном и свистом закружилось, и из него широким веером стал вылетать какой-то белый легкий порошок. Но через секунду колесо почему-то вздрогнуло и остановилось.
— Вот видите, — сказал Смит. — Дугел требовал, чтобы я перед уходом обязательно наладил эту чертовщину. У нас ничего не выходит. Здесь есть что-то, чего мы не знаем… Но почему вы с таким удивлением смотрите на это колесо? Если вас изумляет такой пустяк, странно, что босс выбрал моим заместителем именно вас. Вы вряд ли справитесь. Босс — человек чрезвычайно требовательный.
— Сегодня в Патентном бюро мне отказали в выдаче патента на мою машину под предлогом, что ее главный узел уже запатентован в древнем механизме для насекания надгробных плит. Сейчас же я вижу, что этот шар, хотя и уродливо, как в кривом зеркале, но отражает мою идею. Значит, я действительно не смог придумать ничего нового я заслуженно получил отказ. Четыре года я бился над своим изобретением. Отказывал себе во всем. Лишился из-за него работы, сна, покоя, друзей. И придумал только комбинацию из аппарата для высекания надгробных надписей и этого странного механизма.