Счастливые дни
Шрифт:
– Нет. Я недавно разговаривал с Джеймсом Деркинсом. Я воспользовался твоим советом и сделал ему деловое предложение. Я спросил его, не хочет ли он стать моим партнером и управлять отелем вместе со мной. Ему понадобилось две секунды, чтобы согласиться. Он сказал, что это идеальное решение, и он будет с радостью со мной сотрудничать. – Его лицо стало серьезным. – Похоже, я напоминаю ему его сына.
– Я рада за него, – сказала Тринити. – Но какое отношение все это имеет к Фидо?
– Фидо будет жить у меня. Я переезжаю сюда.
Она посмотрела на него с недоверием, и Зак взял с ее ладони шар и постучал по нему пальцем.
– Ну, что скажешь по этому поводу? – спросил он.
– Мой ответ «нет», Зак.
– Ты меня еще не выслушала.
– В этом нет необходимости. Мне не нужен брак по расчету. Мы с Мэгги и Бел сами справимся. Кейт предложила мне стать внештатным редактором. Она присылает мне работу по Интернету. Кроме того, я получила подобные предложения еще от двух изданий.
Но Зак не слушал ее. Перевернув шар, он открыл крышечку в подставке и осторожно достал из нее кольцо с камнем фиалкового цвета, окруженным бриллиантами.
Тринити стало плохо. Это было слишком.
Она медленно покачала головой:
– Не надо, Зак.
Он взял ее за руку. Его темные глаза горели.
– Я говорю о браке, основанном на взаимном уважении и любви. Нашей любви друг к другу, Тринити. Я хочу, чтобы ты стала моей женой. Я сделал бы тебе это предложение, даже если бы Бел в нас не нуждалась.
Тринити полминуты думала над его словами. Ей хотелось им верить, но глупо принимать желаемое за действительное. Он ясно дал ей понять, что для него на первом месте всегда будет карьера. Разве это может стать залогом крепкого брака? Разве распавшийся брак его родителей не был свидетельством обратного?
– Ты сам говорил, что работа для тебя важнее всего. Рано или поздно это негативно отражается на браке. Если ты хочешь лучшего для Бел, если ты действительно меня любишь, немедленно уезжай. Бел нужна стабильность.
Он понимающе кивнул:
– Я сказал отцу, что ему следует подыскивать себе другого преемника. Что я выхожу из состава правления семейной компании.
Потрясенная, Тринити уставилась на него широко распахнутыми глазами:
– Но ведь «Харрисон хотелз» смысл твоей жизни.
– Так было раньше. Теперь для меня на первом месте ты и Бел. Прошу, скажи «да».
– Зак, это безумие. Тебе необходимо как следует все обдумать.
Он обхватил ее рукой за талию и привлек к себе:
– Я люблю тебя, Трин. Оказалось, что я такой же, как мои братья. Я хочу остепениться, создать семью. – Он поцеловал ее в уголок рта. – С тобой и Бел.
На ее глаза навернулись слезы счастья.
– Ты уверен, что тебе это нужно? – спросила она.
– На сто процентов, – улыбнулся он.
Ее сердце билось так громко, что она с трудом расслышала его ответ.
– Ты правда меня любишь?
– Да, и обещаю любить тебя до конца своих дней.
– Я тоже тебя люблю, Зак, – призналась Тринити.
Внезапно ей стало так легко, словно у нее выросли крылья, и она воспарила на них ввысь.
Зак надел кольцо ей на палец, и она впервые узнала, что такое счастье.
– Надеюсь, ты не будешь скучать по своей прошлой жизни.
– С тобой мне будет некогда скучать, любимая, – ответил он, и их губы соединились в нежном поцелуе.
Эпилог
Окруженная множеством улыбающихся людей, Тринити стояла рядом с мужчиной, которому подарила свое сердце и чувствовала себя настоящей принцессой. Когда они разрезали нижний ярус огромного свадебного торта, в бальном зале денверского отеля Деркинса и Харрисона раздались громкие аплодисменты. Рассмеявшись, Тринити посмотрела на своего новоиспеченного мужа, и они поцеловались. Хотя они готовились к этому торжеству в течение долгих месяцев, она не могла до конца поверить в реальность происходящего.
Когда аплодисменты стихли, Зак, такой неотразимый в черном костюме и с зачесанными назад волосами, прошептал ей на ухо:
– Ты еще не устала улыбаться?
Поцеловав его в щеку, она ответила:
– Я так счастлива, что вряд ли когда-нибудь устану улыбаться.
Сегодня она не только сказала «да» самому чудесному мужчине на свете, но и обрела большую дружную семью. Когда Дилан заявил, что все Харрисоны очень рады, что их полку прибыло, она с трудом сдержала слезы.
С тех пор как их юрист оформил все документы на усыновление, Белинда, или Бонни Бел, как они называли ее между собой, стала жить с ними в доме в пригороде Денвера, где они когда-то укрывались от снежной бури. Мэгги было разрешено приезжать к ним в любое время. Они хотели, чтобы малышка знала свою биологическую мать. Благодаря занятиям с репетиторами Мэгги успешно сдала школьные экзамены и поступила на юридический факультет местного колледжа. Разумеется, за ее учебу платил Зак, но она сказала, что когда-нибудь обязательно вернет ему деньги.
Тринити окинула взглядом толпу, но не увидела ни Мэгги, ни Бел. Зак, похоже, прочитал ее мысли.
– Мэгги вон там. – Он указал ей на стол со свадебными подарками. Их было столько, что стоящих за ними Мэгги и Сиенну было едва видно. – Но Бел я нигде не вижу.
– Ты иди в тот конец зала, а я посмотрю в этом.
Но прежде чем она успела сдвинуться с места, Зак положил руки на ее обнаженные плечи и посмотрел ей в глаза:
– Дорогая, мы окружены родными и друзьями. Кроме того, на всех выходах стоит охрана. – Эти меры были приняты для того, чтобы оградить молодоженов от назойливых папарацци. – Уверен, Бонни сейчас сидит у кого-нибудь на коленях или бегает с другими детьми.
Тринити улыбнулась и кивнула:
– Думаю, я просто чувствую себя виноватой из-за того, что мы с тобой вдвоем на целую неделю уезжаем в Италию.
– Она будет с Мэгги и моей матерью. – Он поднял ее руку и поцеловал запястье. – Уверен, к тому моменту, когда мы вернемся, ее так избалуют, что мы с трудом ее узнаем.
Тринити рассмеялась, но чувство неловкости не покинуло ее.
– Трин, в тебе нет ни капли эгоизма, – сказал он, прижав ее ладони к своей груди. – Ты удивительная мать. Бонни Бел вся сияет, когда ты рядом.