Счастливый номер семь
Шрифт:
— Выкладывай.
Она вытерла ладони о бедра, концентрируясь на этом движении.
— Сегодня вечером у меня было свидание. Даже больше, я была шестым колесом на самом жалком из всех вариантов свидания.
— Шестым колесом? — спросил я.
Лайла рассказала мне про подготовку, выпивку, а когда она опустила голову вниз и прошептала о каком-то мудаке, назвавшем ее уродиной и скучной, я стиснул кулаки, желая найти его и показать ему силу их удара.
— Я просто думаю, что не могу вернуться туда, — она вытерла слезы со щек. — Можно я переночую
— Ты же знаешь, что можно. В любое время.
За последние несколько месяцев я забыл, какой хрупкой она может быть. У нее никогда не было проблем с тем, чтобы высказать мне, что у нее на уме, хоть это и требовало времени, и иногда я волновался, что люди ею пользуются. Никогда бы не подумал, что у кого-то хватит ума быть настолько откровенным.
— Тот парень был неправ, Лайла. Он самый настоящий кретин.
Она размотала шарф и отшвырнула его в сторону. Потом скрутила свои русые волосы в подобие жгута, взяла карандаш со стола и засунула его так, чтобы закрепить его.
— Не думаю, что я прям такая уж уродина, я обычная. И скучная. Все, что я делаю, — это учусь. Так же, как и в средней школе. Я думала, что, когда поступлю в колледж в большом городе, все изменится. В итоге, все остальные изменились, а я все такая же недотепа и зануда, как и всегда. Все эти разговоры о том, что после средней школы станет лучше, все это вранье.
Я даже не знал, с чего начать. Казалось, что здесь так много мин, которые могут взорваться, если я скажу что-то не так.
— Я устала, Бек. Я больше не хочу совершать безопасные поступки просто потому, что я слишком боюсь попробовать что-нибудь еще.
В ее глазах появилась решимость — так же, как когда мы решали сложные уравнения по химии в прошлом семестре, или когда один из наших опытов не получился, и нам нужно было выяснить причину.
— Пришло время изменений. Время дать себе немного воли. Я на втором курсе и до сих пор не сделала ничего, что полагается. Типа напиться до рвоты и забыть остаток ночи.
— Клянусь, ты меня переоцениваешь.
Она посмотрела на меня убийственным взглядом, и я поднял руки.
— Хорошо, хочешь напиться и блевать — я не буду тебя останавливать.
— Но я хочу сделать больше, чем просто напиться.
Лайла нахмурилась, и я практически увидел, как закрутились колесики в ее голове.
— Мне нужно составить список и наметить план.
Я хотел было заметить, что список — не самый лучший способ дать себе волю, но решил, что пусть будет так, как будет. Она наклонилась и посмотрела по сторонам.
— У тебя есть какая-нибудь ручка или карандаш?
— Удивительно, что у меня есть тот, который у тебя в волосах. Если тебе действительно нужно что-то записать, я могу принести ручку из кухни.
— И листок бумаги?
Как будто она когда-нибудь пользовалась одним без другого. Так что вместо кухни я пошел в спальню, схватил практически пустой блокнот и ручку и протянул ей.
Лайла постучала ручкой по губам.
— Думаю, начну с нового внешнего вида.
Девушки любили подобные вопросы с подвохом, и я научился осторожничать, когда они спрашивали о подобном.
— Я думаю, что ты прекрасно выглядишь такой, какая есть.
Лайла склонила голову набок и вздохнула.
— Но что ты подумал, когда впервые встретил меня? Можешь быть честным. Уверена, ты был немного разочарован, когда узнал, что твой партнер по химии — это я.
— Ну, да, — сказал я. — Но это потому, что ты была чертовски милая. Я был уверен, что ты тупая, и значит, в конечном итоге, мне пришлось бы делать всю работу самому.
Она закатила глаза, и я улыбнулся, не в силах удержаться, чтобы не добавить:
— Тогда я учуял твой аромат, и твоя кровь пахла так вкусно, я испугался, что убью тебя и съем. Вот почему я был весь такой подавленный и оставил вмятину на столе в первый день.
Лайла засмеялась и оттолкнула мою руку.
— Придурок.
— Я позволил тебе уговорить меня на «Сумерки» в прошлое воскресенье. Явная ошибка.
— Эй, я смотрела ту немую комедию с грубым сортирным юмором. И у нас все еще есть две оставшиеся части «Сумерек». А теперь будь серьезным.
— Ладно. Серьезным.
Я закинул руку на спинку дивана и встретил ее пристальный взгляд.
— Менять свою внешность из-за слов какого-то придурка глупо.
Я не лгал, когда говорил, что она была чертовски милой: у нее была приятная, невинная внешность, и мне всегда это нравилось. Она была уникальна.
— И разве это не идет вразрез с твоими феминистскими ценностями?
Лайла надула губы и нахмурилась.
— Выглядеть лучше не противоречит феминизму. И я меняюсь не для него. Я меняюсь для себя, — она прижала руку к груди. — Я хочу попробовать что-то новое. В школе я была паинькой. Идеальная девушка с идеальными оценками. Такой, какой меня хотели видеть родители, чтобы я могла попасть в хороший колледж. Но теперь я, наконец, здесь, и не хочу быть лапочкой. Я хочу быть сексуальной девушкой. Я хочу стать смелее. Делать что-то совершенно безумное. Может быть, даже опасное.
Блеск в ее глазах определенно был опасен, и в моей голове зазвучали тревожные колокольчики.
— Я не хочу потом оглядываться назад и жалеть о том, что не сделала этого, — сказала она, ее голос звучал тверже и громче, чем обычно. — И если я не изменю все в этом семестре, когда предметы пока не стали сложнее, и я не засела за учебники, полностью подтверждая ярлык «скучная», то потом это будет еще труднее сделать.
Лайла прикусила нижнюю губу, снова став ранимой.
— Но, должна отметить, что это совершенно за пределами моего понимания. Для того, чтобы это сделать, мне нужна твоя помощь.