Щекочу нервы. Дорого (сборник)
Шрифт:
– Есть! – крикнул он, вскидывая над головой руку с желтой бумажкой.
– Купил?! – восторженно пискнула Мила, вскакивая с пуфика и кидаясь мужчине на шею.
– Купил! Как мы с тобой хотели – трехкомнатную! Пятый этаж! С евроремонтом! Въезжай и живи хоть сейчас!
Только теперь Юдин узнал его. Да это же бакенбардистый водитель из экстрим-агентства! Пушкин, едрена вошь! Но откуда Мила знает его? И почему между ними такие фамильярные отношения? Нехорошее подозрение закралось в его душу.
– Это как понимать? – спросил он, стараясь вылепить голос грозным, как
Мила немного смутилась, даже слегка порозовела, но быстро взяла себя в руки.
– А-а, клиент! – радостно воскликнул Пушкин и панибратски похлопал Юдина по плечу. – Требуешь сатисфакции? Хочешь нас запугать? Ничего у тебя не получится. Ты никогда не докажешь, что все это придумала и организовала Мила!
Не разобравшись, Пушкин явно сболтнул лишнее, и Мила с опозданием показала Пушкину страшные глаза. Но было поздно. Юдин все понял, и глаза его стали выползать из орбит.
– Что?! – хрипел он, ударяя себя кулаком в грудь и мотая головой. – Мила все придумала?! И экстрим-агентство тоже?!
– Ага, – покорно призналась Мила и на всякий случай спряталась за спиной Пушкина. Туда же торопливо эвакуировалась и теща. Но напрасно они опасались безудержного гнева, погрома или кровопролитной истерики. Юдин был раздавлен новостью, свалившейся на него. Он едва держался на ногах.
– Значит, ты, динозаврик, придумала и монгольского хана, и Аль Капоне? – корчился в агонии Юдин, страшно кашляя и пунцовея.
– Нет, – покрутила головой Мила. – Хана придумала моя подружка Гертруда.
– А я придумал Аль Капоне, – заявил о своих авторских правах Пушкин. – Но руководила всей операцией Мила. Она прекрасно знает все твои повадки и привычки, и ей нетрудно было предсказать, как ты себя поведешь.
– А я давала ценные советы, – не преминула похвастать теща.
– Ззззми-и-и-ия! – захрипел Юдин. – Я думал, ты улетела на море, а ты… ты… Кобра кусачая! Как все ловко подстроила! И даже таблетки… омнопол…
– Обыкновенная глюкоза! – уточнила Мила. – Я же тебя знаю как облупленного. Ты за деньги человека запросто отравить можешь.
– Обвели вокруг пальца как дурака, как полного кретина… – хныкал Юдин, дергая себя за уши. – Мошенники! Жулики!
– У него сейчас будет апоплексический удар, – испуганно предположила Мила.
– Ерунда, – уверенно ответил Пушкин. – Откачаем.
– Это у меня будет удар?! – взбеленился Юдин. – Да вы еще не знаете меня!! Я сейчас отвинчу голову динозаврику! И рука у меня не дрогнет!
Он двинулся на Милу, но Пушкин шагнул ему навстречу и несильно стукнул его кулаком в лоб. Юдину показалось, что перед его глазами разорвалась несертифицированная китайская петарда.
– Не надо говорить плохих слов о моей жене! – предупредил Пушкин, поглаживая кулак, словно верную собаку.
– Что?! – Юдину показалось, что он ослышался. – Твоей жене? Мила – твоя жена?
– Ага, – призналась Мила. – С сегодняшнего дня. Мы с Никитосом уже давно знакомы. Но замуж за него я согласилась выйти совсем недавно. Потому что… потому что…
Мила, щурясь, словно сытая кошка, вопросительно взглянула на Пушкина. Тот покачал головой:
– Ну, Мила! Зачем?
Но Мила решилась договорить:
– Потому что скоро у нас будет беби.
Юдин громко расхохотался, показывая пальцем на Милу.
– У кого? У тебя? Скорее у твоей мамы будет, чем у тебя! – Он попятился к двери. – Да вы меня разыгрываете! Это все проделки Гертруды Армаисовны! Я вам не верю! Не верю!
– Сходил бы ты к врачу, – посоветовала теща. – Тогда поверишь.
– И вообще, тебе пора, – сказал Пушкин-Никитос, подталкивая Юдина к двери.
– Это розыгрыш… – заливаясь слезами, бормотал Юдин. – Мила, скажи! Ведь это все шутка? Интерактивная инсценировка в режиме реал-тайм и нон-стоп? Ты только скажи, что это шутка… Я больше ничего от тебя не требую, я сразу же уйду! Но только скажи!
– Сказать? – спросила Мила у Пушкина-Никитоса.
– Как хочешь, – ответил он.
– А я лично – против, – вставила теща.
Мила смотрела на Юдина, и ему казалось, что ее необыкновенно красивые и выразительные глаза блестят лукаво и весело.
Юдин сидел на сырой от росы парковой скамейке. Стояла глубокая ночь. На черном небе перемигивались звезды. Было зябко. Рядом, подтянув к животу колени и накрыв голову газетой, шумно храпел бомж. Юдин хотел есть и спать, но домой не шел. «Как хорошо! – думал он. – Никогда я не испытывал ничего подобного!»
В его кармане запиликал мобильный телефон. Юдин вынул трубку и, даже не взглянув на дисплей, с сильным замахом швырнул ее на асфальт. Пластмассовые крошки градом прошлись по газете, бомж проснулся и недовольно заворчал.
Юдин лег с ним рядом и крепко прижался к его пахучей спине. Обоим стало тепло, и они заснули быстро и крепко.
Несколько дней спустя Юдина задержали на Казанском вокзале вместе с группой бродяг. Юдин развязно хлопал милиционеров по плечу и хвалил за отличную актерскую работу.
В августе его часто видели на городской мусорной свалке. Юдин был очень худ и бледен, но весел, и в разгрузке машин принимал самое активное участие. С наступлением холодов он построил себе дом из ржавых автомобильных дверей и картонных коробок, а из старого одеяла сшил пончо. Обитатели свалки жалели его, делились с ним едой и водкой, хотя и считали конченым идиотом. Такую славу он снискал из-за того, что постоянно рассказывал всякие небылицы. Например, о своей пятикомнатной квартире. Или о навороченной «БМВ», в которой он так любит рассекать по городу. Иногда Юдин упоминал некую престижную торговую фирму, в которой он якобы работает. Но самый тяжелый приступ умственного завихрения наступал в тот момент, когда Юдин убеждал, что он не просто так живет на свалке, а принимает участие в интерактивном реалити-шоу, организованном экстрим-агентством «Сламбер». Если он видел, что ему не верят, то начинал буянить. Нередко его приходилось связывать и придавливать автомобильными покрышками, чтобы утихомирить, но все равно над дымящимися просторами свалки разносился громкий и восторженный вопль: