Щекочу нервы. Дорого (сборник)
Шрифт:
Он все никак не мог оторвать взгляда от могучей фигуры, высеченной из камня. Атлетическое телосложение гранитного Кабанова было, безусловно, гиперболизированным воображением скульптора, тем не менее Кабанов легко уверовал, что он и в самом деле такой – романтический титан с квадратно-волевой челюстью и безукоризненными чертами лица, рвущийся куда-то в небо. Против своей воли Кабанов пустил слезу и, размазывая ее по лицу, пожалел о том, что пришел сюда без цветочков. Некоторое время Кабанов думал о себе в третьем лице: вот, мол, какой хороший был человек, и как его жаль, и как рано он погиб. Потом совершенно безболезненно третье лицо трансформировалось в первое, и Кабанов с веселым
С души Кабанова свалилось тяжкое бремя сомнений и мучений. Это естественно, что Ольга его не узнала. Ведь она уверена, что ее муж погиб, и потому она отказывается узнавать в нем Кабанова. Он вприпрыжку побежал по дорожке, ласково укоряя себя за то, что приперся домой в таком непрезентабельном виде. Конечно, надо было загодя сходить в парикмахерскую да снять с себя телогрейку, прежде чем звонить в дверь.
Кабанов был готов немедленно посетить ближайший салон красоты, но неожиданно всплыла одна пустяковая проблема: у него не было ни копейки денег. «Поеду-ка я к себе в офис! – подумал Кабанов. – В моем сейфе две или три тысячи баксов завалялись!» Он сел в автобус, но кондукторша высадила его на следующей остановке. Кабанов дождался другого автобуса, и таким же образом проехал на нем еще одну остановку. Так, хоть медленно, но уверенно, Кабанов двигался к офису своей фирмы «Автошик», расположенному в двух классах бывшего профтехучилища. По пути он собирал пустые пивные бутылки, которых было полно вокруг остановок, – не пропадать же добру! В ста шагах от офиса он увидел приемный пункт стеклотары, где обменял все собранное стекло на шестнадцать рублей восемьдесят копеек. В пятидесяти шагах от офиса Кабанов купил в ларьке половинку черного хлеба и мороженое «Метелица» в шоколадной глазури.
«Здесь не жизнь, а малина! – думал Кабанов, старательно облизывая шоколадную помадку. – Молочные реки и кисельные берега!»
Вахтерша, сидящая в холле профтехучилища, на этажи его не пропустила, к чему, впрочем, Кабанов был готов. Он попросил ее позвонить в «Автошик» и вызвать на проходную Гришу Варыкина. Гриша был его заместителем, надежным помощником и просто другом. Когда отца Кабанова застрелили, Гриша взял на себя все организационные вопросы. Он бегал по нотариальным конторам, юридическим консультациям, кабинетам городской администрации, утрясая проблемы с передачей фирмы по наследству. Кипу документов, удостоверяющих права на собственность, Гриша Варыкин преподнес Кабанову на серебряном подносе под бурные овации худосочных сотрудниц. Собственно, Варыкин и управлял «Автошиком«, а Кабанов только ставил подписи в документах и считал прибыль. С Варыкиным у Кабанова было связано много приятных воспоминаний. Как они гуляли! Город дрожал! Уж кто-кто, а Гришка Варыкин узнает Кабанова, будь тот хоть с бородой, хоть с длинными волосами, хоть в телогрейке, хоть голым!
– А как вас представить? – спросила вахтерша, подозрительно глядя на брюки Кабанова, похожие на маскировочный халат для лунной поверхности.
– Артем Кабанов!
Гриша спустился вниз на удивление быстро. Он был, как всегда, безупречен: костюм-тройка, белая рубашка и ярко-синий, в ромбиках, галстук. От него невероятно вкусно пахло коньячком, дорогими сигаретами и элитной туалетной водой. Кабанов развел руки в стороны, готовясь заключить верного друга в объятия. «Надо повысить ему оклад! – тотчас решил Кабанов. – Такой сотрудник у меня! Просто клад!»
Но Гриша никакой радости от встречи с Кабановым не выказал. Он остановился посреди вестибюля, в каких-нибудь трех шагах от Кабанова, и огляделся вокруг. Не узнал! Неужели Кабанов так изменился? Скорее бы в парикмахерскую! Скорее бы в ванну! И надеть такой же изящно-строгий костюм с жилеткой. И непременно белую рубашку! Отныне Кабанов будет носить исключительно белые рубашки. А на лето купит себе белый костюм с белой широкополой шляпой!
– Гриша! – ласково позвал Кабанов. – Гришуня!
Варыкин обернулся, отчужденно взглянул на Кабанова, шагнул к нему, звонко цокая по кафельному полу литыми каблуками.
– Это кто тут у нас Артем Кабанов? – со скрытой угрозой спросил он. – Ты, что ли, мужик?
Кабанову показалось, что Варыкин узнал его, но прикидывается, чтобы приперчить их встречу грубоватым мужским розыгрышем.
– Я воскрес, – ответил Кабанов, закатывая глаза под потолок, – и пришел сюда вершить свой страшный суд!
Он хотел еще добавить про необходимость глубокого покаяния всех сотрудников «Автошика», но сделать это не смог по той причине, что крепкий кулак Гриши Варыкина глубоко въехал Кабанову в солнечное сплетение.
Кабанов задохнулся, побледнел и, взявшись за живот, согнулся пополам. Гриша воспользовался этим, схватил Кабанова за воротник телогрейки и поволок его к выходу.
– Правильно, правильно! – кричала вахтерша. – А то ходят тут бомжи всякие!
Распахнув стеклянную дверь, Гриша повернул Кабанова лицом к городу и мощным пинком в зад послал его в серую зимнюю мглу, словно шар для боулинга.
– За такие слова тебя вообще убить надо! – сказал Гриша вслед.
Пришел в себя Кабанов в сугробе. «Не узнал», – печально подумал он.
Его положение слегка усложнилось. В «Автошике», как и в родном доме, его не узнали. Нужно было срочно приводить себя в порядок. Но как это сделать без денег? Ко всему прочему короткий зимний день подошел к концу, и с каждой минутой темнело. На обледенелой лавке в сквере Кабанов съел хлеб, бросил крошки птицам и посмотрел по сторонам в поисках мусорных баков, где можно было бы еще чем-нибудь разжиться.
У пластикового контейнера с надписью «Пищевые отходы» толпились птицы, собаки и люди, шел активный разбор конечного продукта из кафе «Ивушка». Две попытки пробиться к контейнеру не увенчались успехом – Кабанова оттесняли более наглые и нахрапистые завсегдатаи этого места. Тогда Кабанов пошел на хитрость, подобрал валяющееся неподалеку смятое ведро, с ходу врезался в толпу и властно крикнул:
– Ну-ка, расступись! Дайте добро выкинуть!
Первыми отреагировали вороны и дружно взлетели в небо, а уж потом от кормушки оторвались люди. Кабанов кинул ведро в бак, будто для этого сюда и пришел, и закрепился на захваченной позиции.
Здесь было много недоеденной пиццы с грибами и ветчиной, а также плотные комочки вареного теста от хинкалей и похожие на лисьи ушки уголки от чебуреков. Кабанов набрал трофеев, выложил их кругом на пластиковую тарелочку да еще приправил кисло-сладким соусом, который вытряхнул из полупустой бутылочки.
Свежеобритый наголо мужик предложил Кабанову полстакана портвейна «Теплая ночь». Они сели на техническом крыльце подстанции, где вдумчиво и спокойно поужинали.
– Тысячу лет пиццу не ел, – признался Кабанов, тщательно обмакивая в соусе серповидный краешек от пиццы.
– А чего так? – без любопытства спросил лысый, низко согнувшись над газетой с едой. – На зоне был?
– Хуже. В подвале сидел.
Лысый с пониманием вздохнул и разлил остатки портвейна по пластиковым стаканчикам. Этот товарищ оказался человеком опытным, с большим стажем бомжевания и без колебаний повел Кабанова на ночлег в социальный приют.