Щит и меч «майора Зорича»
Шрифт:
За полтора месяца, пока мы вместе с армией держали оборону города, некоторые предприятия удалось размонтировать и вывезти.
3 октября, когда стало совершенно ясно, что город не удержать войскам, Леонов отобрал десять человек (я был среди них) и поставил оперативникам диверсионно-террористическую задачу: перед отступлением надо успеть взорвать телеграф, телефонный узел, передвижные склады боеприпасов и ГСМ и ещё десяток каких-то оперативно значимых объектов. Поставленная задача была выполнена, как говорится, "точно и в срок".
Кроме того, мы в ходе подрывных акций уничтожили несколько десятков гитлеровских солдат и офицеров. Они подрывались на заложенных
Кроме того, до прихода немцев в город мы ещё успели уничтожить и поджечь здание НКВД. Потом уже, поздно ночью, известными только нам тропами выбирались из города. Все мы были в гражданской одежде и имели в своем распоряжении одну машину, десятки раз, наверное, ремонтированный неказистый "фордик"…
Полковник Леонов меня почему-то заметил и сделал своим адъютантом. Вскоре он стал начальником разведки Украины и взял меня в своё управление. Но в феврале 1942 года он погиб при выполнении ответственного боевого задания».
Вели себя оккупанты в Запорожье как настоящие хозяева, не церемонясь с местным славянским населением. Обращались с горожанами этого крупного украинского промышленного города по-скотски. Требовали 14-часового рабочего дня не только от взрослого населения, но и от детей. Это было время страха и разбоя. За непослушание людей гноили по изоляторам, тюрьмам, отправляли в концлагеря, угоняли на работы в Германию и просто убивали — расстреливали и вешали.
Часто можно было прочесть на заборах и стенах домов приклеенные объявления аналогичного толка — с угрозой расстрела за невыполнение приказов немецких оккупационных властей.
Видя эти людоедские поступки гитлеровцев, Александр не раз вспоминал в детстве прочитанный роман Теодора Драйзера «Финансист» со сценой медленного убийства омаром каракатицы и рассуждения по этому поводу главного героя произведения юного Фрэнка Каупервуда.
Этот эпизод он воспроизвёл почти до мельчайших подробностей, связав его с реалиями наступивших событий.
«Каракатица не могла убить омара — у неё для этого не было никакого оружия. Омар мог убить каракатицу — он прекрасно вооружен. Каракатице нечем было питаться, перед омаром была добыча — каракатица. Существовал ли другой исход? Нет, она была обречена. Так устроена и наша жизнь, так всё живое и существует — одно за счет другого. Омары пожирают каракатиц и других тварей. Кто пожирает омаров? Разумеется, человек. А кто убивает людей массово? Войны! Сильный убивает слабого. Немец сильный. Это видно по темпам нашего отступления. Мы гибнем тысячами. Так неужели враг — это омары, а мы — каракатицы? Думаю, что нет. У нас есть чем защищаться и что защищать. Главное в борьбе — дух непокорности! Он у нас есть, а эта силища — необоримая…»
Интересна одна деталь: именно из этого города произойдет первая утечка информации о готовящейся нацистами военной операции под Курском. Дело в том, что в феврале 1943 года Гитлер прибыл в Запорожье и провел там трехдневное совещание с высшим командным составом. На совещании присутствовали бонзы вермахта — Манштейн, Йодль, Клейст и многие другие военачальники. Гитлер выступил с пространной речью и потребовал от своего генералитета принять все меры для того, чтобы остановить продвижение Красной армии на запад. Он приказал подготовить летом того же года мощное наступление в районе Орла и Белгорода, которое, по его замыслу, должно будет привести немцев к конечной победе. Вначале он говорил тихо, потом стал всё больше и больше распаляться и, наконец, войдя в неистовство, а скорее в исступление, стал назидательно с выпученными красными
— Мы создали такие танки, такие самолеты и такие орудия, каких до сих пор ни у кого в мире нет и в обозримом времени не будет. Поэтому я решил подготовить и провести грандиозное сражение, каких ещё не знала мировая история. Колоссальной силой оружия, созданного гением немецкого народа, мы окончательно и навсегда уничтожим Красную армию и сделаем это в самом сердце России.
В этом маньяке, всё ещё одержимом жаждой реванша и мирового господства, казалось бы, не признающем никаких трезвых расчетов, невежество и сумасбродство сочетались с дьявольской хитростью. Но эта хитрость была не совсем мягкой, а скорее, совсем не мягкой по отношению к военным. Он, имевший воинское звание ефрейтор и носивший простой солдатский Железный крест, недолюбливал генералитет, сверкавший орденами и медалями. Он считал, что все поражения на фронтах — «заслуга» исполнителей его разумных приказов, надиктованных Провидением. Он же себя считал стратегом, полубогом, которому предстоит утвердить господство одной страны Германии над всем миром, над всем человечеством, одной нации — немецкой.
Речь, конечно же, шла о будущем сражении под Курском. Он потребовал от военных сделать всё, чтобы подготовительный период этой операции прошел в рамках максимальной секретности. Но так случилось, что через два дня после этого совещания о плане гитлеровцев уже знал Николай Иванович Кузнецов, а затем и Центр…
Для отряда потянулись дни ожидания — получения очередного указания на проведение других операций. И вот неожиданно по рации Александру Святогорову было приказано — срочно перейти линию фронта и принять неотложные меры по уничтожению военного коменданта города Харькова генерал-майора Георга фон Брауна и собрать конкретные разведданные.
До этого гитлеровский вояка командовал 68-й пехотной дивизией и проживал в так называемом «доме Хрущева». Дело в том, что в этом уютном доме действительно некоторое время обитал первый секретарь Компартии Украины Никита Хрущев.
Чекисты достойно выполнили приказ — незамеченными вышли к цели и вскоре оказались во второй столице Украины.
Слово Святогорову:
«Ещё перед тем, как Харьков захватили немцы, нами была создана там довольно-таки широко разветвленная и глубоко законспирированная наша агентурная сеть. Мне поручили через агентуру получать, а затем сообщать данные о том, как ведут себя немцы, какие здания занимаются под штабы, где размещаются арсеналы с боеприпасами, как охраняется боевая техника, что происходит в оккупированном городе, а также организовать серию диверсионно-террористических актов против оккупантов.
В особняке, где поселился Георг фон Браун, нашей агентурой заблаговременно были установлены два мощных взрывных устройства. Это были мины. Причем одна из них — неизвлекаемая радиомина новейшего образца, разработанная легендарным минером, моим другом Ильей Григорьевичем Стариновым. Он тоже принимал участие в маскировке этих устройств в особняке, а если точнее, то руководил этой закладкой.
Надо отметить, что дом фон Брауна усиленно охранялся, особенно в периоды совещаний и приемов. Через своего человека, работающего у немцев, мы вскоре узнали, что у генерала должны собраться гости. И вот в тот момент, когда в помещение шефа набился цвет немецкого офицерства, раздался огромнейшей силы взрыв. Эхо его разнеслось по всему городу. Под облаком дыма, пыли, кирпичного крошева и обломков, обвалившихся с потолка и со стен, погибло около двух десятков высших офицеров вермахта и спецслужб.