Щит и меч. Книга вторая
Шрифт:
Отто Скорцени, гигант, верзила, с лицом, иссеченным шрамами, тоже считал себя спортсменом. Он слыл в Третьей империи великим мастером по части тайных убийств и всегда действовал собственноручно.
Но в августе, еще под Ельней, эсэсовская дивизия «Дас Рейх» потеряла почти половину личного состава. А после поражения под Москвой Скорцени панически записал в своем дневнике: «Поскольку похоронить своих убитых в насквозь промерзшей земле было невозможно, мы сложили трупы у церкви. Просто страшно было смотреть. Мороз сковал их руки и ноги, принявшие в агонии самые невероятные положения. Чтобы придать мертвецам
Благоразумно придумав себе болезнь желчного пузыря, этот гигант рейха отправился в тыл на излечение.
Ганс Франк устроил прием в честь возвращающегося с фронта опасного гитлеровского любимца.
После выпивки, забыв, что он опасно болен, Скорцени решил изумить благоговеющих перед ним тыловиков мощью мускулатуры. И, пройдя в спортивный зал, стал демонстрировать свои таланты. Но каждый раз его взгляд натыкался на снисходительно и лениво ухмыляющуюся физиономию Зубова.
Скорцени высоко подбрасывал обеими руками тяжелый пустотелый медный шар и потом ловил его. И вдруг кинул шар над головой Зубова и, отступив, крикнул:
— Вы! Берегитесь!
Зубов, не вынимая рук из карманов, чуть склонился и, приседая, мягко принял удар на шею. Уронив шар на руку, подбросил его и небрежно заметил:
— Детский мячик.
Скорцени яростно спросил:
— Вы кто?
Зубов невозмутимо ответил:
— Как видите, ваш поклонник. — И склонил голову так, будто снова готовился принять шар.
Скорцени несколько мгновений пребывал в нерешительности. Потом, обрадовавшись, объявил:
— Вот с такими бесстрашными, крепкими парнями мы подхватим на свои плечи всю планету!
Бригитта была чрезвычайно польщена тем, что ее «кузен» произвел такое прекрасное впечатление на знаменитого Отто Скорцени. И Скорцени был в восторге от польстивших ему слов Зубова, когда на вопрос, почему он не на фронте, тот ответил, обаятельно улыбаясь:
— Как только вы меня пригласите, я с радостью составлю вам компанию.
Скорцени подарил Зубову свою фотографию с автографом, заметив, что она ему пригодится, в чем тот и не сомневался.
Вернувшись из Кракова в Варшаву, Бригитта вступила в деловую переписку с живущими в Берлине влиятельными родственниками покойного мужа. Речь шла о наследстве. Она изъявляла теперь готовность пойти на ряд уступок, если взамен будет оказано высокое покровительство ее предполагаемому супругу.
Бригитта вызывала у Зубова чувство какого-то жалостливого удивления. Он никогда не думал, что в этой среде могут быть люди столь несчастные, издерганные от постоянного ощущения страха перед чем-то неведомым. Она была суеверна до смешного, мнительна. Не могла уснуть без снотворного. Часто беспричинно плакала. Вспоминать любила лишь свое детство.
Зубова раздражала ее навязчивость и то, что она тайно пользовалась наркотиками, к которым привыкла после тяжелой операции. У нее было красивое лицо со строгими и тонкими чертами, но, когда она говорила не о себе и о своих знакомых, а о каких-нибудь отвлеченных вопросах, она несла такую удручающую чушь, что лицо ее казалось ему глупым, как у красотки на обертке мыла. Он тяготился ею, жаловался Эльзе. Но та, хотя и с брезгливой усмешкой, приказывала ему не терять связь с Бригиттой, так как это давало возможность общаться с эсэсовскими кругами.
Зубов, вздыхая, покорялся, с огорчением замечая, что Эльза с каждым днем держится с ним все более официально, как с подчиненным и глаза ее, когда она смотрит на него, теперь уже не теплеют, не светятся радостью, а остаются холодными.
Возможно, именно в связи с этим обстоятельством Зубов был так невнимателен к Ольге, буквально и равнодушно выполняя приказание Эльзы.
И когда Вайс вернулся в локаль, Зубов встал и заявил девушке с облегчением:
— Ну вот, пришел ваш кавалер, разрешите сдать вас ему в целости и сохранности. — И, небрежно кивнув Иоганну, удалился, считая, что выполнил все требующееся от него на этот раз.
Сообщение Центра об Ольге, переданное Эльзой, смутило Иоганна. Предположение о том, что гестаповцы вымучали у этой девушки согласие, теперь отпадало так же, как и версия мести за отца. И он готов был склониться к тому, что Ольга либо авантюристка, ловко набивающая себе цену у гитлеровцев, либо агентка, выполняющая в отношении него новую проверочную комбинацию, к которой мог иметь прямое касательство и Дитрих, тяготившийся своей тайной зависимостью от Вайса.
Иоганн решил нанести вместе с Ольгой визит баронессе в ее поместье. Если эта девица — авантюристка, то знакомство с баронессой польстит ей, и это в чем-нибудь да проявится.
Вайс полагал, что его абверовский мундир позволяет ему рассчитывать на благосклонность баронессы. Он считал ее хотя и вздорной, но неглупой старухой, привыкшей независимо, по-своему судить о многом.
Иоганн, когда они приехали в поместье, попросил Ольгу побыть в машине и один вошел в дом.
Как он и предполагал, его мундир произвел на старуху должное впечатление. Забыв о том, что она, в сущности, ничего не сделала для служебной карьеры Вайса, баронесса уже готова была считать его визит выражением благодарности за будто бы оказанное ему содействие и отнеслась к гостю более чем милостливо.
Иоганн, смущенно улыбаясь, сообщил, что приехал не один, а с военнопленной, дочерью русского полковника. Он покорнейше просит баронессу принять ее и побеседовать с ней. Впоследствии девушка эта может оказаться чрезвычайно полезной рейху…
— Ну, еще бы! — сказала ядовито баронесса. — Теперь, когда русские дали вам пинок под Москвой, вы предусмотрительно начинаете ухаживать за дочерьми их полковников.
Вайс в ответ лишь развел руками, давая понять, что он только исполнитель воли старших начальников.
— Зовите! — приказала баронесса. Она ретиво взялась выполнять роль гостеприимной хозяйки.
Высокопоставленная пленница произвела на нее наилучшее впечатление своей неприязненной, настороженной угрюмостью, которую баронесса посчитала выражением гордости.
Баронесса шепнула Ольге:
— Пусть ваш солдафон проваливает, если вы, конечно не возражаете. А мы с вами придумаем что-нибудь такое, не очень скучное. — Оглянувшись на Вайса, сказала: — У вас, наверное есть дела в городе? Считайте себя на некоторое время свободным.