СД. Том 15
Шрифт:
Толпа молчала, а юноша продолжал вещать. Он стоял рядом со связанном, уставшей женщиной. И ей, кажется, было плевать, как именно закончится этот суд.
— Что же до моей подзащитной… она украла часть урожая, чтобы прокормить своего новорожденного ребенка. Шаль — чтобы завернуть его вместо одеяла, на которое у неё нет денег. А поросенка — отплатить лекарю за то, что тот помог не уйти раньше времени к праотцам её ребенку. Почему же она так поступила, спросите вы? Все просто — её муж ушел на войну. Ушел сражаться за этих
— Отпусти её, — прозвучал голос в голове. — отпусти её, генерал, и вместе с ней уйдут твои боли и зарастут шрамы. Синий ветер вновь будет реять над твоей головой, а путь будет ясен и чист. Отпусти ей, генерал и цепи никогда не разомкнутся. Отпусти её, генерал.
Хаджар поднялся со своего места. Он подошел к лежащей на песке.
Он заглянул в её глаза.
Они были такие же, как у него самого.
Глаза его собственной матери.
Она лежала перед ним, связанная и избитая. Она пыталась спасти его жизнь, потому что отец ушел на войну, чтобы там умереть, а продажные чиновники поделили выплату за погибшего солдата.
В руках Хаджара был меч.
Черный Клинок.
Его верный соратник.
Соратник, который мог с легкостью прикончить каждого, кто стоял вокруг лежавшей на земле Элизабет.
— Отпусти её…
Меч взлетел над головой Хаджара.
— Отуст…
И опустился на шею матери, отсекая голову от туловища. Кровь родного человека брызнула на руки Хаджару.
Может он забыл о чести. Может он забыл о совести. Но все еще Хаджар Дархан. Он все еще сын королевы Элизабет и короля Хавера IV. И он не станет отпускать свои грехи только из-за страха, что они разрушат его душу.
— Это все?! — прокричал Хаджар в пустоту.
Исчезли люди, исчез и юноша, исчез пьедестал и поле, на котором все произошло.
— Что еще ты хочешь от меня, груда камней?! Чтобы я отказался от своего пути? От своего меча? Тогда тебе придется постараться посильнее!
— Почему… генерал… зачем ты сопротивляешься… ради чего?
Потому что то, что он уничтожил секту Лунного Света ради какой-то там цели, не очищает его руки от пролитой крови. Точно так же, как эта девушка виновна в том, что украв часть урожая она могла обречь кого-то другого на голодную смерть.
То, что из-за малодушия Хаджара его собственная жена и нерожденный ребенок теперь на грани смерти, не делает его не виновным в собственной слабости. У него не было права на эту слабость.
Точно так же, как не было у обвиняемой права распоряжаться чужим имуществом и забирать то, что не принадлежит ей. Пусть это даже простая шаль старой шлюхи.
И то, что он отказался от чести, это лишь его выбор. Его выбор, который не обязывает весь остальной мир тоже отвернуться от своих
Он был виновен.
Точно так же, как та девушка.
И он это понимал.
И, может, именно поэтому, синее пятнышко на кромке лезвия его клинка, стало чуть больше.
Но вместо всего этого, Хаджар ответил просто:
— Последнее испытание, камень. У меня нет на тебя времени.
— Твой выбор, генерал… живи с ним…
Глава 1343
Хаджар стоял в небольшой, тесной кузне. От жара, заполонившего её, было сложно дышать, а забивающийся в ноздри и глотку дым, заставлял постоянно кашлять.
Отмахнувшись от едкого смога, Хаджар сделал шаг вперед.
— Осторожней, человек, смотри куда ступаешь.
Хаджар среагировал на голос и посмотрел себе под ноги. Там он увидел осколки каких-то доспехов, ошметки рваных одежд, кости и плоть.
И, с легкой оторопью, обнаружил в этом всем — себя. Он увидел собственные черные доспехи. Увидел собственные кости, кожу и плоть.
Это был он. Разбитый и разобранный по частям.
— Тум, — звучал молот, бьющий по наковальне.
— Тум-тум, — эхо отдавался он среди стен.
Хаджар пригляделся и увидел лысого, старого, немного нескладного гнома. Его правая рука была настолько мускулистой, что ей одной можно было прикрыть тело взрослого человека, как щитом. А левая, наоборот, была изогнута под каким-то неправдоподобным углом.
Тоже самое касалось и ног.
От постоянного жара и огня, кожа гнома закоптилась и приобрела коричневый оттенок. Волосы на его макушке и вовсе облетели, а борода, завитая в тугую косу, побелела.
В руках он держал небольшой молоток, которым стучал по наковальне.
— Архад-Гален, — догадался Хаджар. — но…
— Договор с фейри — так же непреложен, как клятва на крови, — легендарный кузнец продолжал стучать молотом по наковальне, давай жизнь своему новому изделию. — Впрочем, тебе ли не знать, человек.
— Что ты имеешь ввиду?
— То и имею, — гном прервался на секунду. — я чувствую на тебе печать такого же договора, как и на мне… с Королевой Мэб. Повелительницей Тьмы и Холода.
Хаджар хотел было возразить, но вдруг почувствовал, как прямо на его душе каленым железом пылают сказанные некогда слова:
“Ты будешь рассказывать истории до тех пор, пока ночью, когда свет солнца осветит покровительницу матерей, не расцветет цветок с черными лепестками и синим бутоном.”
— Вот и я о том же, — кивнул каким-то своим мыслям гном. — Твои уговором было одно, а моим… что же, до тех пор, пока существует Река Мира, я буду ковать оружие для фейри в преддверии их последней войны.
— Последней войны?
— Да, человек. Той самой, к которой ты так усердно готовишься с самого своего рождения.