Сдавайся, крошка!
Шрифт:
«М-мм!» — это я пока стону мысленно, но очень хочется вслух произнести что-нибудь ехидное.
А еще больше хочется заснуть и как можно дольше не просыпаться. И не думать ни о чем — забыть о сегодняшнем дне, как о страшном сне.
Только вот машина мне не померещилась. Да и случайностью это сложно назвать.
Тогда кто это сделал? И зачем ему это надо?
Голова-то уже работать начинает, и даже боль постепенно отступает. А если не шевелиться, то вообще не болит.
И я, кажется, догадываюсь,
— Тогда не стану вас задерживать, молодые люди, — врач улыбается и хлопает Гордея по плечу. — Назначение на обследование, а так же список лекарств возьмете у медсестры. И дайте ей успокоительное на ночь, чтобы спала, как младенец.
— Я спокойна, — перебиваю мужчину, но он игнорирует мое тихое возмущение, продолжая обращаться к Гордею:
— И я вас умоляю — никакого спорта!
— Вы уже говорили, — бухчу себе под нос, но врач даже не поворачивается в мою сторону.
— Надеюсь, Гордей Матвеевич, вы меня услышали.
— Услышал, услышал, — кивает мой «женишок», не отводя пристального взгляда. — Все сделаем в лучшем виде, не переживайте.
Мужчина в белом халате покидает комнату, а мне сейчас дико хочется остаться одной. И вырубиться, желательно на сутки. Лишь бы никто не трогал.
И не приставал со своими вопросами. Порой даже дурацкими и совсем неуместными, но куда ж без них-то.
Я уже пришла в себя, только голова по-прежнему раскалывается на две части. Но это пройдет, и не с таким справлялись.
Остается одна проблема — Гордей. Хоть действительно забирай с собой Яну, чтобы парень не доставал. И так тошно, еще сейчас этот уникум начнет допрос с пристрастием.
— А ну, расскажи, как все произошло, — все так же пристально смотрит мне в глаза, а у меня в голове лишь одно слово:
«Началось!»
— Зачем? — тихо интересуюсь, стараясь не шевелиться, чтобы голова снова не начала трещать по швам.
— Следователь в коридоре интересные вещи рассказывал, — ухмыляется Гордей, пытаясь все же одним только взглядом просканировать меня насквозь. — Вот думаю, верить ему или нет.
Не пойму, зачем он мне об этом рассказывает. Кстати, а что в коридоре делает следователь? Неужели еще один допрос? Ладно Гордей, но людей в форме я сейчас просто не выдержу.
— Я думаю, он преувеличивает масштабы трагедии, — печально вздыхаю, но у парня, по ходу, «чешется» в одном месте.
По глазам вижу — не отстанет. Как пиявка, начнет пожирать меня изнутри. Пока душу наизнанку не вывернет, поток вопросов не закончится.
И моя головная боль, как оказывается, не помеха.
— Руки-ноги целы, — Гордей скорее констатирует факт, чем задает вопрос, игнорируя мое последнее утверждение, а мне приходится лишь негромко согласиться:
— Да.
— А головой ты ударилась о бордюр, — продолжает
— О бордюр.
— Но машина тебя не задела, — он смотрит мне в глаза, а я уже даже понимаю, куда Гордей клонит. — Хотя от бордюра до дороги, где ты шла, расстояние приличное.
Очень хочется соврать. Или закрыться в комнате и никого туда не пускать. А еще сильнее — послать куда подальше.
Но я не решаюсь, честно отвечая:
— Не задела.
— Слушай, чего ты к ней пристал? — влезает Яна, но парень и ее игнорирует, все так же не сводя с меня своего пристального взгляда.
— Может, объяснишь, как так получилось?
— Да отстань ты от нее! — снова фыркает моя подруга, но этого несносного жениха ничего не интересует, кроме моей скромной персоны.
Вбил себе какую-то чушь в голову и все так же ни на что не реагирует.
— Погоди, у меня пока пазл не складывается, — отмахивается Гордей от девушки, как от назойливой мухи. — Что-то вы мне, красавицы, не договариваете.
— Он что, не в курсе? — Янина приподнимает одну бровь, обращаясь теперь уже ко мне.
— Не в курсе чего? — Гордей по очереди смотрит то на мою подругу, то на меня, а я лишь негромко вздыхаю.
Хочется головой помотать из стороны в сторону, вроде как отвечая на вопрос девушки, но боль мешает. Немного полегче стало, да и чувствую я себя намного лучше, только вот к откровениям пока не готова.
Особенно сейчас, когда две пары глаз пристально меня сканируют.
— Отвези меня домой, — обращаюсь к парню и пытаюсь встать с кушетки, только вот получается с трудом.
Благо, Гордей понятливый — ему два раза повторять не надо.
Два шага, и он берет меня под руку, помогает подняться на ноги, а после ведет к выходу. Слегка прихрамываю на левую ногу, но это не смертельно. Даже практически не больно — сколько на моем веку этих травм-то было. А сейчас…это даже не травма, а детский лепет.
Видимо, не совсем удачно приземлилась, но все равно целым рукам и ногам я благодарна большому спорту. Сгруппировалась, быстро среагировала и осталась жива.
— Тебя подвезти? — интересуется мой спутник у Яны, когда усаживает меня в свой внедорожник.
— Я на машине, — вздыхает подруга и походит ко мне. — Если что, звони, — целует меня в щеку, а после кричит Гордею: — Не ведись на ее уговоры! Никакой физухи!
— Слушаюсь и повинуюсь, — умничает этот наглец, а я лишь откидываю голову на спинку и закрываю глаза.
И эти оба туда же — мало мне этого приставучего и вечно контролирующего все мои действия врача. Как еще фитнесом заниматься разрешил после травмы — я даже удивилась, когда он дал «добро».
И надо же мне было именно сейчас нарваться на его дежурство!