Сдавайтесь, шериф!
Шрифт:
Настолько хорошо, что даже говорить тебе этого не буду. Во избежание, так сказать.
— Доброе. Надеюсь. Что ты здесь делаешь? — попыталась сказать хмуро, но вышло даже для самой себя неубедительно.
— Готовлю наш первый совместный завтрак, — сверкая стомегаватной улыбкой ответил мой нечаянный со…спатель? и протянул мне кружку ароматного кофе. — По себе знаю, что после первых пяти глотков даже тебе это утро покажется чудесным.
И что мне оставалось делать?
Так что лишь молча приняла напиток из его рук и начала прихлебывать, заторможенно наблюдая за тем,
— Сахарочек, как бы мне ни хотелось дослушать историю о чудной парочке Оули и проблемах, которые они регулярно и щедро создают для твоего офиса, но рано или поздно нам придется серьезно поговорить о той заварухе, в которую ты угодила.
— Не я была той, кто эту заваруху устроила, — мрачно буркнула я, откладывая вилку в сторону.
— Изначально не ты, — легко согласился Ричард. — Но после того, как у тебя забрали дело, тебе стоило прислушаться к голосу разума и позволить спецам разобраться с маньяком, а не лезть очертя голову в явную подставу. А то, что это оказалась подстава, полагаю, тебе теперь не надо говорить.
— И что мне оставалось, просто опустить лапки? И плыть по течению, ничего не делая? Пока этот урод продолжает калечить людей, рассчитывающих на мою защиту? — гневно вскинулась я.
— Нет, ни в коем случае. Но первый закон любой войны гласит — разведка, разведка и еще раз разведка. И анализ полученных данных. На разведку ты уже сходила. И слава богу, что вернулась с нее. А теперь мы вместе будем анализировать все имеющиеся у нас данные. Давай по порядку. Просто постарайся вспомнить в деталях — кто именно и когда конкретно первым заговорил о ловле маньяка на живца, оки? Давай, напрягись.
И я стала вспоминать.
В тот день я как раз передала все материалы по делам приехавшим федералам. Настроение было… даже вспоминать не хочу. И как раз после их ухода в мой офис пришла Хуанита Варгес — мать одной из жертв. Она рыдала так безутешно, что мне пришлось поить ее водой, потому что сама она не могла удержать в трясущихся руках даже неполный стакан.
Домой я вернулась в том самом состоянии, которое невозможно пережить без бокала вина, а лучше виски.
И к тому моменту, когда мне позвонил мой коллега из соседнего округа, я уже даже не особо удивилась ни слишком позднему времени для делового звонка, ни, собственно, затронутой в нем теме.
— Сантос, я слышал, эти чванливые федералы забрали у тебя дело?
— И тебе не хворать, Майки. Мне казалось, сегодня на улице тихо.
— В каком смысле?
— Ну, ветра нет, вот вообще. Так что даже удивительно, что до тебя этот слух долетел быстрее, чем лесной пожар в ветренную погоду.
— Сантос, неужели тебе похрен, что дело, над которым ты корпела последние несколько месяцев, просто так вот взяли и отняли какие-то уроды, мнящие себя великим профессионалами?
— Майк, ты ведь не можешь отрицать того, что у них и людей больше, чем у нас, и оборудование все на месте — не надо отправлять сотни запросов, неделями ждать ответов на них, унижаться просьбами поскорее прислать результаты анализов…
— Перла, они просто кабинетные крысы. Не то что мы с тобой — настоящие полевые работники, которые носят оружие не в качестве украшения.
Ну, по правде говоря, не так уж и часто мне в реальности приходилось применять оружие. Всего три раза, если быть точной.
— И что же ты предлагаешь, гений стратегий и тактик? Дать объявление в газету? Или интервью на местное телевидение? Мол неуважаемый маньяк, срочно пройдите в офис шерифа для последующего ареста?
— Ты ведь помнишь, как выглядели при жизни его жертвы?
— Молодые, симпатичные девушки, двадцать — двадцать пять лет.
— И?
— Что “и”?
— И все они латиноски!
— Слушай, ты, расист чертов…
— Это не я расист, Сантос. А он. Ведь это он выбирал в жертвы только таких. Но я веду к другому, Перла. Ну-же, напряги мозги! Ты тоже латиноска, Сантос! И тоже молодая и симпатичная! Сечешь?
— Ты хочешь сказать, что я…
— Наконец-то! Ты могла бы послужить приманкой, а я бы тебя подстраховал. Мы с тобой поймаем этого ублюдка, и все лавры достанутся нам, доблестным провинциальным служителям порядка, денно и нощно охраняющим покой наших граждан, а не протирающим штаны в кабинетах городским пижонам!
Возможно, кошмарный коктейль из чувства вины перед Хуанитой, ее дочкой и другими погибшими девушками, вместе со злостью на агентов ФБР и двойной порцией кукурузного виски сделали тогда свое черное дело. Я… согласилась с Майком. А потом мне просто и стыдно стало отказывать ему, и сработал некий азарт, охотничий инстинкт. Вот так я и влезла в эту, как теперь совершенно очевидно, глупую авантюру.
— Скажи, пожалуйста, а раньше этот Мудай… то есть Майки интересовался твоими делами по службе?
— С самого первого случая.
— Хорошо, по-другому задам вопрос. До маньяка он как-то проявлял свой интерес? Звонил, приезжал?
— Ну… — я на секунду задумалась. — Нет, — вынуждена была покачать головой. — Но он и шерифом стал не так давно. Чуть раньше меня, может, на полгода. А я всего полтора года назад.
— А как он вообще узнал о первом случае?
— Да ты знаешь, земля слухом полнится. Округ у меня небольшой совсем, и первый случай произошел недалеко с границей его округа. Народ в той местности частенько ездит в ближайший супермаркет к соседям, да и работают там многие. Это для бюрократов разделение четкое, а простому люду пофиг. Проще проехать к соседям пять миль, чем тащиться пятнадцать в окружной центр.
— А как же тайна следствия?
— А я ее и не разглашала. Но первую жертву нашел дальнобойщик, а ему вообще было плевать, он от увиденного полдня в себя прийти не мог.
— И после первого же случая шериф Кроули начал интересоваться твоими делами?
— Не делами, а делом. Конкретно этим, — признала я очевидное теперь, но не замеченное мною раньше совпадение.
Если бы передо мной сидел Коннор, он бы сто процентов либо разорался, либо вперил в меня свой знаменитый “а-я-же-тебе-говорил” взгляд. Но Смит только взял в ладонь мои стиснутые до белых костяшек руки и поднес их к губам.