Сделаю, что смогу 4
Шрифт:
Старик вновь дёрнул меня за руку.
Ангир затянула новую песню.
В ней говорилось о нашей прекрасной земле, о детях, которые рождаются здесь, чтобы продолжить дело начатое предками, о людях, которые воспитывают своё потомство с чувством уважения к пращурам, о стариках, которые готовы пополнить ряды духов, чтобы помогать своим детям, внукам и правнукам.
– Трёхглавый… - тихое эхо закружилось вокруг нас, - пришло его время… мы помним его… он никак не успокоится… он никогда не успокоится… его нельзя победить… его можно отбросить от нашего мира на тысячи лет… если уничтожить
На какое-то время всё затихло.
Мы стояли не шевелясь в абсолютной тишине. Не знаю сколько прошло времени, когда, наконец духи заговорили вновь:
– Мы не пустим к нему южные армии… собирайте свои силы… не медлите… ударьте первыми…
Это были последние слова, которые мы услышали.
Тени стали пропадать, их голоса, продолжавшие что-то говорить, звучали глуше и неразборчивее, пока совсем не затихли…
Старик, продолжавший держать нас с Ангир за руки, сделал шаг назад и у меня перед закрытыми глазами вновь засияли красные угли.
Какое-то время мы продолжали сидели без движения. Я не чувствовал ни ног, ни рук, ни тела, как такового. Только горящие угли были единственным моим ориентиром в этом мире. Мне было спокойно. Никакие мысли не бередили мою душу. Вокруг было пусто и тихо…
Сбоку кто-то качнулся из стороны в сторону и вновь замер. Вот он опять качнулся, и ещё раз, и снова… Мой взгляд оторвался от углей и переместился в ту сторону.
Старик, продолжая сидеть, тихонько раскачивался. Вот он поднял руки и закрыл ладонями лицо. Потом медленно опустил ладони и посмотрел на меня. Поднялся он легко, одним движением оказавшись на ногах. Ещё раз проведя ладонями по лицу, он подошёл ко мне и провёл рукой перед моей застывшей физиономией. Глаза мои открылись, и я уставился на дедушку Аюша. Неожиданно с другой стороны ко мне подошла Ангир. Когда она поднялась со своего коврика я не заметил. Они подхватили меня под руки и одним рывком подняли. Ноги мои со скрипом начали разгибаться, и наконец, коснулись земли.
Вот теперь я почувствовал, что и ноги, и руки, и спина, всё у меня «затекло» от долгого неподвижного сидения. Крякнув я сделал первый шаг. Старик, тут же прижав палец к губам, давая понять, что говорить, и издавать другие звуки ещё рано. Медленно передвигая ногами, я постарался быстрее выйти в другую комнату, чтобы уже там размять уставшее тело. Выводила меня Ангир, а дедушка Аюш, плотно задвигал за нами зелёное в узорах покрывало.
Выйдя в пристройку, я остановился и приподняв плечи попытался снять напряжение со спины, но в этот момент получил сильный удар в позвоночник на уровне лопаток. От неожиданности я сделал шаг вперёд и быстро повернулся.
На меня смотрел улыбающийся дед.
– Ну что, устал? – спросил он и ударил меня в грудь.
Вся боль и ломота в спине, ногах и руках мигом прошла, и я стал чувствовать себя, как и до приезда в дом старика.
– А ты крепкий, - похлопал он меня по плечу.
– Но не крепче вас, уважаемый Аюш, – с поклоном ответил я.
– Просто для меня это дело привычное. Ангир я тоже в первый раз на руках выносил из комнаты, а теперь она и сама мне помогает. На подъём лёгкая стала, как птичка. – Старик с любовью посмотрел на скромно потупившуюся девушку. – Ну что, пойдёмте, там Артём Максимович, наверное, замёрз уже.
Одевшись мы вышли во двор. А тут уже во всю светило солнце, съедая остатки снега. Из машины вышел Сапожников и с серьёзным видом уставился на нас.
– Ну, как дела?
– Всё хорошо, Артём Максимович, - бодро ответил старик, - помощь будет, но и нам времени не стоит терять. – Он опять закивал головой.
– А пока надо бы перекусить, что-то я проголодался. И Александру надо силы восстановить.
– Да я не устал дедушка Аюш, – попытался оправдаться я.
– Еда не только физические силы восстанавливает, но и духовные! – Поднял он указательный палец.
– Вот только не всякая еда это делает. И чтобы ты это понял, мы сейчас поедем в одно место.
– Он взглянул на Сапожникова, - Артём Максимович знает куда.
Начальник филиала заулыбался и поспешил открыть старику дверь автомобиля.
– А который час? – спохватился я.
– Обед! Уже давно обед, - улыбался дедушка Аюш.
И в самом деле, часы показывали два часа дня. А мне казалось, что всё наше путешествие в страну духов заняло максимум час-полтора.
Мы поехали в кафе национальной калмыцкой кухни. Мне сразу вспомнилось, как в Казани меня угощали татарскими блюдами. Наверное, у них должно быть много общего, - прикинул я, но это оказалось не совсем так.
На первое нам подали необычный суп, дотур, который мне неожиданно понравился, и тарелка моя быстро опустела. На второе были бёриги - это своего рода калмыцкие пельмени, и в конце нам принесли настоящий калмыцкий чай, который мне приходилось в своей жизни пить, и поэтому и он у меня ничего кроме приятного ощущения не вызвал. Вместо хлеба нам подали борцоки - своего рода лепёшки. Всё было очень вкусное и каждому блюду было отдано должное внимание.
Из кафе я выходил неторопливо, осознавая, что и на самом деле стал чувствовать себя гораздо лучше.
– Ну что, прав был уважаемый Аюш?
– Спросил Артём Максимович, когда наша компания села в автомобиль.
Старик сидел улыбаясь, и прикрыв глаза. Возможно он даже задремал.
– Прав-прав, - безоговорочно согласился я. В теле образовалась какая-то лёгкость, хотя вся еда была довольно калорийной.
– Так разговоры с предками много энергии забирают, - негромко, боясь потревожить дедушку, сказала Ангир.
Когда мы подъехали к офису, Сапожников быстро собрал сотрудников и рассказал, о результатах наших переговоров с предками.
– Помощь будет, но и нам надо собираться с силами. – Серьёзно глядя на коллег говорил он. – Думаю, что некоторым из нас скоро выпадет тяжёлое испытание. Поэтому уже сейчас внутренне готовьте себя к борьбе не на жизнь, а насмерть. Это наша война и наши коллеги и соратники со всей страны будут биться плечом к плечу с нами. Обычным людям будет невдомёк, что происходит, и наша главная задача состоит в том, чтобы они так и продолжали спокойно жить, оставаясь в неведении о той битве, которую мы обязательно выиграем!