Сделка
Шрифт:
— Ты никогда не будешь такой, ты меня поняла?! — в бешенстве заорал он, вновь ударив по стене. — Ты — Валери Эйбрамсон, дочь судьи и владелицы крупнейших хлопковых плантаций страны, сестра будущего судьи Хейтфорда и будущего генерального директора компании по производству хлопковых изделий! Ты… ты, черт побери, не можешь опуститься до такого уровня и быть подстилкой для какого-то там Виктора Аллена, которому плевать куда совать свой член!
Он яростно схватил свой галстук и швырнул его в сторону, затем открыл ворот рубашки, и тяжело задышал. Его трясло.
— Я буду той, кем захочу быть сама.
— Черта с два, — злобно рассмеялся Джейми, упёршись руками в стену по обе стороны от меня и тем самым заключив в ловушку, — Ты близко к нему не подойдешь, — угрожающе процедил он.
— А кто меня остановит? — в бешенстве прошипела я. — Даже если не Виктор, я могу трахнуться с любым мужчиной, могу быть чьей угодно подстилкой. Ты меня не остановишь!
— Ошибаешься. Еще как остановлю, — угрожающе усмехнулся Джейми и вышел из комнаты, оставив меня в зловещей тишине.
Глава 11
Раздался хлопок, после которого Коко вытащила пробку из бутылки вина, разливая его по трем бокалам. Вечер субботы мы решили провести вместе, как делали это раньше, сметая с полок магазина разные вкусности, выпивая бокал полусладкого и обсуждая все, что у нас накопилось за неделю. Мы делали это не так часто, как хотелось бы, но сегодняшняя возможность — это дар. Учеба буквально заполонила все, каждый день преподаватели устраивали коллоквиумы, тесты и практические. Мы звали своих друзей и знакомых, чтобы под пристальным взглядом профессоров сделать профессиональную чистку зубов, диагностировать различные заболевания, а иногда даже лечить зубы. Теория и практика смешались и превратились в буйную стихию, разбивая студентов о скалы их неподготовленности.
Откинув голову, я облокотилась на царгу кровати, ощущая из-за работы приятную ноющую боль в пояснице. Вот уже неделю как я работаю в кафе. Все мое время было заполнено ворохом дел, что не давало мне думать о Джейми и позволяло отвлечься, не зацикливаясь на человеке. О нем я не слышала уже больше 10 дней — это одновременно радовало и расстраивало меня. Скажу честно: я хотела, чтобы он был рядом, хотела видеть этого человека каждый день, как это было раньше, когда я еще училась в школе, хотела слушать его раскатистый смех и низкий голос, смотреть в серо-голубые глаза, трогать ямочку на щеке, водить пальцами по острым скулам, трогать шелковистые волосы. Я хотела и при это понимала, что все это неправильно, что это разрушает меня, мою жизнь, не позволяет наладить все то, что он уже успел разрушить (как минимум, мою психику).
Хоть мы и жили на одном этаже в паре комнат друг от друга, я так и не смогла даже мельком увидеть его, хотя Альму встречала достаточно часто. Она была мила в общении со мной, нередко предлагала зайти к ней в гости, расспрашивала об учебе, о моем брате, о его компании, но о Джейми никто из нас не решался заговорить, словно каждая понимала, что он — запретная тема. Да, я невероятно сильно желала узнать, что с ним, где он, как проводит время, но в то же время ощущала облегчение оттого, что его не было в моей жизни.
Последняя наша встреча с ним, представляющая собой исключительно стычку двух людей, заставила меня понять, что чувства к нему у меня такие же сильные, как и раньше. Эти горящие глаза, вздутая вена на шее, сжатые челюсти, желваки, играющие на скулах — я обожала его буйный характер. Увы, но мне не нравились спокойные мальчики, у которых все размеренно и просто. Я любила состояние, когда ты испытываешь с человеком волнение, когда тебя пробирает дрожь от его взгляда, полного влечения, когда внутри все распаляется от риска, которому вы подвергаетесь каждый день, переступая какую-то грань общепринятого. Я любила опасность. Почему? Потому что Джейми приручил ее, сделав частью себя. Теперь он и есть сама опасность.
Пригубив вина, я провела пальцем по губе, стирая каплю, оставшуюся на ней, а затем в один миг осушила бокал, ощущая какую-то пустоту, причина которой была и так ясна. Оливер открыл пакет чипсов со вкусом бекона, предложив мне, а Коко в это время залпом выпила все. По этому жесту я поняла, что она была в таком ж дерьмовом состоянии, что и я. Хотелось забыться, раствориться, перестать на мгновение существовать и испытывать эту тоску, разрывающую сердце. Тоску, возникшую оттого, что его не было рядом.
— Устал как собака, — выдохнул Оливер и стал разминать шею.
— Завал по учебе? — поинтересовалась я, наливая вино в бокал.
Коко сняла с себя футболку, оставшись в одном топе, отчего нашему взору открылся вид на ее грудь. Все-таки нет ничего прекраснее женского тела. Невольно вспомнился Джейми в душе, и в голове произошла корректировка мысли: нет ничего красивее человеческого тела. Усмехнувшись, я сделала большой глоток и принялась есть копченный сыр, вкус которого идеально гармонировал с напитком. Божественно.
— Мне уже во сне снять выкройки и шитье, — скорчил лицо Оливер, набросившись на чипсы.
— Это доставляет тебе дискомфорт? — тихо спросила Коко, вытягивая ноги.
— Иногда, — отозвался он. — Мне сейчас сложно понять себя. Иногда кажется, что я на своем месте, что я люблю это дело, создавать новые вещи, которые постоянно крутятся в моей голове и ищут выхода в свет, но иногда так тяжело, так…, - пытался подобрать слово Оливер, меняясь в лице, — оно как будто лежит мертвым грузом на моих плечах, — он запустил руку в волосы, взъерошив их. — Я, наверное, просто устал.
Коко слабо улыбнулась, подползла к нему и приобняла, чмокнув в висок.
— Любое решение, которое ты примешь, мы поддержим, — Оливер благодарно посмотрел в ее лицо. — Не мигнув и глазом, — добавила Коко.
— Не моргнув, — поправил ее Оливер и рассмеялся.
— Не моргнув, — повторила Коко, явно бывшая на веселе.
Я вновь глотнула, с наслаждением отмечая терпкий вкус вина и его сладость, а затем сказала:
— Главное, чтобы ты чувствовал себя комфортно. Занимаясь тем, что не нравится, ты никогда не сможешь стать по-настоящему счастливым.