Сделка
Шрифт:
— Я рядом, тыковка, рядом.
Она вновь всхлипнула, прижимаясь ко мне, отчаянно цепляясь за плечи, словно ее хотели вырывать из моих объятий. Сердце сжалось от боли за нее. Я стал покрывать короткими поцелуями ее голову, лоб, щеки, зная, что от этого ей станет легче. Так было всегда, когда ее мать мучила Темпла: я был рядом с Валери, помогая пережить эту боль, не давая страху завладеть ее разумом и охраняя сон.
— Не уходи, пожалуйста, не уходи, — проплакала Валери, прислонившись своим лбом к моему. — Только не уходи!
В голове возникли разного рода мысли, среди которых
— Кто заставил тебя пережить это?
Я старался сдерживаться, старался подавить в себе бушующие эмоции, старался придать своему голосу беспристрастности, чтобы не пугать ее больше, но с каждой секундой это становилось делать все труднее и труднее. Я сотру в порошок того ублюдка, из-за которого она сейчас так плачет.
— Валери? — тихо позвал ее я.
Раздался звонок, и мы оба поняли, что адресован он был ей. Она вытащила телефон, и я краем глаза увидела, что это был Виктор. На дисплее высветилось тринадцать пропущенных от него. Словно предвосхищая мои дальнейшие мысли, Валери резко вскинула голову, смотря мне в глаза, и сказала:
— Виктор ничего не делал.
Я кивнул головой, ощущая, как от гнева мне становится трудно дышать, как злость охватывает весь мой разум, как внутри все хочет разорвать на куски того выродка, что причинил ей боль.
— Валери, пожалуйста, скажи, что случилось? — более или менее спокойно спросил я, поглаживая ее холодное лицо.
Слезы высохли в ее глазах, но испуг никуда не делся. Почему-то мне показалось, что кто-то или что-то вызывало в ней воспоминания о том, что она предпочла бы забыть. Я прикоснулся губами к ее щеке, затем переместился на лоб, после чего прислонил голову Валери к своему плечу, давая ей возможность прийти в себя, а сам в это время мучился от догадок, представлений и разного рода мыслей. Нет, я это просто так не оставлю. Мне не составит труда узнать его имя, нужно лишь время.
— Тебя ведь не трогали?
Я обратился к ней в надежде, что она скажет нет потому, что ни один человек не заслуживает, чтобы что-то делалось без его согласия. Разве только насильники и убийцы. Плечи Валери затряслись, и она вжалась в мое плечо, что было сигналом для меня — да, какая-то мразь все-таки тронула ее. Я чуть не вскочил с места, задыхаясь от ярости, когда раздался стук, затем еще один, и еще: кто-то отчаянно хотел попасть сюда.
— Валери! — закричал мужчина, и по его голосу я узнал Виктора. — Валери, открой дверь!
Он вновь забарабанил по дереву, и я поморщился, представляя, как делаю то же самое с его головой.
— Ее здесь нет скорее всего, — раздался рядом другой голос, принадлежавший Мартину.
Она заплакала еще сильнее, вцепившись в меня мертвой хваткой, и прошептала:
— Не открывай! Пожалуйста, не открывай!
Тогда я все понял. Кто-то из этих мудозвонов сделал ей что-то, тронул ее, возможно… Черт, нет! Все внутри меня запротестовало от этой мысли, и я закрыл глаза, подавляя в себе рвотный позыв. Нет, только не она. Ярость заполонила меня, и я, посадив ее обратно на кровать, встал, сжимая руки в кулаки.
— Джейми, нет, пожалуйста! — отчаянно прошептала она, цепляясь за мою руку.
Я посмотрел
Хорошо, я не стану сейчас требовать возмездия, но, когда Валери успокоится и ей станет лучше, обязательно найду эту тварь и заставлю пожалеть о том, что она родилась на свет.
Глава 17
Худший способ скучать по человеку — это быть с ним
и понимать, что он никогда не будет твоим.
(Г.Г. Маркес)
Я проснулась, пытаясь растянуться на кровати, но что-то большое и жесткое упиралось мне в спину. Неужели Оливер опять напился и пришел спать ко мне? Я улыбнулась, собираясь свалить эту соню с кровати, когда повернулась и увидела Джейми, мирно спящего в моей кровати. Вы слышали странный шум? Не напрягайтесь, это моя упавшая челюсть. Испугавшись, я отодвинулась впритык к стене, но потом, с каждой пройденной секундой, мое тело пододвигалось к его все ближе и ближе, остановившись в нескольких сантиметрах. Джейми спал в моей кровати… Эта мысль не укладывалась в голове. Как такое возможно?
Его обычно напряженное лицо было умиротворенным, уголки алеющих губ растянулись в едва заметной улыбке, грудь мирно вздымалась под футболкой, задравшейся внизу живота, где отчетливо проступали мышцы и в достаточно интересном положении был его… Господи, я закрыла глаза, отказываясь произносить это слово даже в своей голове, а потом предательски залилась краской стыда, и, чтобы обезопасить его и себя, поправила одеяло, лишив себя действительно зрелищного вида. Джейми пошевелился, придвигаясь ко мне ближе, и я, повторив его движения с точностью да наоборот, ощутила спиной холодную стену. Надо быть подальше от него.
Интересно, каково это просыпаться в его объятиях? Каково быть разбуженной поцелуем Джейми? Каково ощущать прикосновения его рук к своему телу? Каково это слушать его бархатный голос с ноткой хрипотцы по утрам? Моя рука потянулась к его чуть завивающимся на концах волосам, одна дрогнула в миллиметре от них, так как я боялась, что могу разбудить его и быть застигнутой на месте преступления. И все же рука повиновалась какому-то неуправляемому мной инстинкту и коснулась их, ощущая шелковистость, что приятно отзывалась в кончиках пальцев. Меня пробрали мурашки.
Невольно рука опустилась ниже, касаясь его бритой щеки, острых скул, ярко-выраженной челюсти — мне хотелось касаться его везде, ощущать гладкость кожи и силу стальных мышц. Почувствовав, как тепло разливается между ног, я прекратила гладить его и решила покинуть комнату, пока не вытворила что-нибудь такое, что потом будет невозможно объяснить. Как, например, тогда на улице, когда по глупости я поцеловала его. Это был мой самый идиотский поступок! И как в мою голову пришла такая мысль, преобразовавшаяся в действие?