«Сдохни, Борзов!». Федеральная программа «Свободный выбор»
Шрифт:
– Но возможно? Скажи прямо, возможно?
Дима тяжело вздохнул Посмотрел на неё с сомнением:
– Думаю. – вскинул руку – Помолчи
Да, круто он, должна понимать. Он лихорадочно перебирал в голове варианты. Нет, не того, как узнать то, что ей надо, а как убедительно развести её на секс. Получить доступ к базе шансов не было. И никаких крутых чуваков в АП у него тоже не было. Но это не повод отказываться от своих планов.
Дима вышел на балкон, закурил. Иллюзий он не питал. В плане потенциального секс-партнёра в глазах Юли он где-то между Джаббой Хатом и суповой черепахой. Со школы ничего не изменилось. То же холодное равнодушие
– Ты такая напряжённая… – воздуха не хватало, но с этим он ничего не мог поделать.
Юля не шевельнулась, не повернула голову, раздражённо сказала:
– Дим, давай ближе к делу… – Это уже деловой разговор.
Осмелев, Дима положил вторую руку на её плечо. Юля-натянутый лук, от напряжения звенит.
– Это очень большой человек. Я оказал ему услугу. Значительную. Как жизнь спас, чтобы ты понимала. Он мне должен ответную услугу. Но только одну, второй раз я обратиться к нему не смогу. Я на госслужбе, там случается всякое. Он мог бы меня в будущем спасти. Например, от тюрьмы. Он может всё. Как золотая рыбка, но с всего одним желанием. Понимаешь?
Юля кивнула.
Дима наклонился ниже, уже не скрываясь, втянул ноздрями запах её волос. Под указательным пальцем правой руки судорожно билась жилка.
– Я готов потратить это желание на тебя. Но я хочу, чтобы это было не зря… Не зря…
Стояком он упёрся в спинку стула, стоял и слушал, как бурлят закипающие мозги. Завалил бы прям здесь, но нельзя, этим он всё испортит. Ещё чуть-чуть дожать, и она поплывёт. Ей нужно найти своего Макса, нужно так же сильно как ему нужна она. Хотя бы на одну ночь. У него перехватило горло от желания. Он знал, что и у неё то же самое, только от шанса завершить поиски и найти наконец этого долбанного трахаря.
– Я в облаках не витаю. Ты меня не любишь, и не полюбишь. Оставь свою любовь… Борзову Максиму Александровичу. Мне хватит секса.
Юля дёрнулась. Она ждала этого, и слово прозвучало. Дима сжал руки на её плечах, надавил.
– Остаёшься у меня на ночь. Показываешь своё послушание, большего мне не надо. Завтра вечером я приношу тебе его новый секретный номер телефона и места, где он засветился по биллингу. После этого живите долго и счастливо, пока он не реализует своё конституционное право.
В последний момент он чуть язык себе не откусил. не надо было об этом напоминать. Он сам снизил стоимость своей информации. Но, Юля, кажется этого не заметила. Она сидела молча, глядела внутрь. Видела, как прикасаются его липкие пальцы к её коже, лезут везде, занося грязь. Его слюнявый рот, руки на своей голове. Она никогда не отмоется. Нет такой хлорки, которая бы потом вывела эту гадость с её тела. А в голове билось то, что она пообещала себе в тот день, когда встретила Макса: "Больше никто и никогда не притронется ко мне. Кроме него"
Стараясь говорить максимально спокойно, она ответила:
– Откуда я могу знать, что ты выполнишь своё обещание?
– Я единственный человек. у которого есть возможность. Иначе ты бы тут не сидела. Правда? Тебе придётся мне поверить.
– Принеси мне его номер и я дам тебе что ты хочешь. Юля цеплялась за соломинку, представляла, как выхватит у него из рук бумажку с телефоном и убежит, или поднимет крик, разобьёт окно. Будет кричать, что её насилуют. Она была готова на что угодно, чтобы не спать с этим слизнем. Она была готова почти на что угодно, чтобы найти Макса.
Дима сместил правую руку на её шею, приподнял подбородок. Юля запрокинула голову и от очередной фантазии у него свело зубы. Глядя ей в глаза он процедил:
– Я же не идиот. В ФСО дурачков не берут. Одно желание. Ты осознаёшь вообще? Одно, которое могло бы спасти мне жизнь в будущем, я отдаю тебе. Дай мне то, что хочу я, и на следующий день я попрошу у своей феи номер Макса. По-другому не будет. Стопроцентная предоплата, извини.
Юля смотрела в его глаза, не шевелясь и не мигая. Мозг лихорадочно искал выход, и, кажется, нашёл. Она мотнула головой:
– Сделки не будет.
Она сбросила его руки с плеч, поднялась. Одним глотком влила в себя остатки вина в бокале.
– Я найду другой способ.
Дима с невыносимой тоской смотрел, как она идёт в коридор: ничего не вышло, сорвалась с крючка. Не выдержал, крикнул ей в спину:
– Ты не найдёшь его, нет других способов! Нет! Не будь дурой!
Юля молча обулась и выскочила, хлопнув дверью.
Она бежала к метро, содрогаясь всем телом даже не от его предложения, а от того, что она чуть не согласилась. В это время Дима ревел аварийной сиреной и пинал стены. Такого облома в его полной обломов жизни ещё не было. С трудом вытащив из туго натянувшихся джинсов телефон, он пролистал контакты и тапнул по "Оксана Сиськи". Надо срочно сбросить давление.
8
Когда Макс и Таня решили взять ипотеку, выбор пал на Сетунь. Не потому, что район хороший. Просто дальше на запад, в районе Голицино жил дед Макса. Единственный человек из его родни, кто был ему дорог.
Таня ничего не знала про детство Макса и понять не могла, почему он порвал все связи с родными. И даже в подпитии при вопросе о родственниках он уходил в себя, или уводил разговор в другую сторону. На их свадьбе со стороны Макса было два гостя: его друг, который вскоре пропал и дед. Больше никого. А пару лет назад и деда не стало. С тех пор дом стоял закрытым.
Дом деда, обшитый вагонкой, под черепичной крышей, стоял пустой и мёртвый, как и его владелец. Окна покрыты толстым слоем пыли. Дворик зарос сорной травой. Макс вспомнил, в каком порядке дед содержал своё хозяйство, и внезапная боль перехватила горло. Макс замотал головой. То, что мёртво, останется мёртвым. Жить здесь он не собирался. Если Таня будет его искать, она обязательно приедет сюда. Видеть её он не хотел.
Перед запертой калиткой Макс зашарил по карманам и вспомнил, что ключ остался на связке с ключами от квартиры. Огляделся по сторонам: улица была пустынна. Опёрся о росшее у забора дерево, подтянулся, уцепившись за ветку. В этом месте старая яблоня нависала над крышей гаража. Как когда-то в детстве, он перемахнул забор, осторожно встал на прогнувшуюся жестяную крышу, спрыгнул во двор.