Себ

Панченко Сергей Анатольевич

– Я рад.
– Прохрипел Себ. Ему хотелось откашляться, но он опасался это делать.

– Вот и замечательно. У меня есть несколько вопросов к тебе, которые откладывать никак нельзя. Все же, ты пока единственный, кто был в плену у противника, и тебе может быть что-то известно из того, что я у тебя спрошу.

– Я этого не помню.

Военный непонимающе посмотрел на Себа, а потом и на медсестру.

– Возможно, сильная контузия.
– Ответила она.
– Мы с ним еще не общались, поэтому и диагноз никакой не ставили.

– Гадство!
– Ругнулся военный.
– Что ты помнишь последнее?

Себ стал лихорадочно соображать, с какого момента ему лучше начать врать. Вдруг он начнет спрашивать имена его боевых товарищей, о которых он не имел никакого понятия?

– Как мать с отцом провожали меня, собаку свою помню.
– Себ замолчал, делая вид, что пытается разворошить воспоминания.
– Всё. Потом я открыл глаза и увидел эту рыженькую.

Военный нервно и резко встал. Табурет проскрипел ножками по полу и упал.

– Делайте, что хотите, но только чтобы он все вспомнил.
– Военный направил в медсестру палец, как пистолет.

– Но мы же полевой госпиталь, мы не для этого. Здесь нужна совсем другая реабилитация.

Военный зло посмотрел на Джоан и вышел, громко хлопнув дверью. Медсестра посмотрела на Себа.

– Вы, военные, такие узколобые. Сами войну придумали, сами в ней еще и в секретики играете, а все кругом виноваты. В туалет хочешь?

Себ только сейчас понял, что в туалет ему придется ходить, не вставая с кровати, и если бы не повязка на лице, то Джоан увидела бы, как залило краской лицо юноши.

– Нет.
– Резко сказал Себ, хотя позывы уже были.

– Как захочешь, у тебя микрофон в спинке, скажи громко, я приду, утку поставлю.

– Угу.
– Тихо сказал Себ, желая потерять сознание, и сходить в туалет, не выходя из него.

Джоан вышла, оставив после себя легкий шлейф парфюма. Себ, хрипло выругался, и закашлялся. Боль прошла по всему телу. От сломанных ребер, к каждой ране, оставленной на теле осколками.

Невероятный поворот событий, что невольно можно позавидовать погибшим товарищам, чьи упокоенные души, безмятежно взирали с небес на бренный мир, не знающий покоя.

За Джулией приехали в ту же ночь. Девушка не могла уснуть, переживая в душе событие произошедшее с ней и с отцом. Зачем она только напросилась ехать с отцом в город? Сидела бы себе как мышь, на ферме, и не интересовала бы никого.

Во втором часу ночи забрехал пес, а вскоре послышался топот и ржание коней. Джулия сразу поняла, что это по ее душу. Девушка вскочила с кровати и скинув сорочку, оделась в обычную одежду, готовая ускользнуть из дома.

В дверь настойчиво постучали. Джулия вошла в спальню родителей. Отец уже разжигал керосиновую лампу.

– Отец, это за мной.
– Сказала она сухо.

– Да подожди пугаться, и нас пугать, с матерью. Может, заблудились люди.

– Может, но я на всякий случай вылезу в окно, пока ты с ними будешь разговаривать. Если что, я возьму Крепыша, и сбегу на нем.

– Ладно.

– Дочка, не делай глупостей, угробишь себе всю молодость, а то и жизнь. Обойдется все.

– Не обойдется, мам. Я знаю кто эти люди, и на что они способны.

– Но ведь, дуче Рамирес, на нашей стороне. Он поможет.

– Для них дуче, как для нас пес у крыльца, чтоб дом сторожить.

Джулия подошла к окну и постаралась бесшумно открыть раму. С крыльца доносился разговор.

– Хуан Крус?
– Строго спросил незнакомый голос.

– Да, это я.
– Ответил отец Джулии.

– Нам нужна ваша дочь Джулия.

– Зачем это, посреди ночи.

– Она находится в розыске, по подозрению в соучастии в антиправительственном заговоре.

– Ерунда какая. Какие тут заговоры-то, в нашем мире. Уехала она с вечера. Куда, не сказала. Она у нас уже взрослая и в свои дела не посвящает.

– Пустите в дом, мы проведем обыск.
– Бескомпромиссно сказал незнакомец.

Джулия выпрыгнула в окно. Под ногами хрустнули кусты роз. Джулия замерла. Ей показалось, что во тьме она увидела движение, и неяркий зеленоватый отблеск. Девушка сделала шаг, другой. Её неожиданно обхватили сзади. Девушка закричала и попыталась вырваться.

– Она здесь!
– Громко крикнул голос над ее ухом.

Из дома выскочили люди. Они осветили ее электрическими фонариками.

– Она?
– Спросил кто-то.

– Она.
– Подтвердил знакомый голос.

Из дома выскочила, Лупита, мать Джулии.

– Отпустите ее, зачем она вам, моя девочка ничего не делала и ничего не знает. Это все ее муж. Это он связался с кем попало, а моя Джулия просто была с ним. Он даже не муж ей...

– Прекрати, Лупита!
– Оборвал истерику жены Хуан.
– Куда вы хотите ее забрать? Я могу поехать с вами?

– Нет! Но если ваша дочь не виновата, её отпустят, после допроса. Если она виновна, то понесет наказание, как и положено всем преступникам.

Лупиту перестали держать ноги. Она упала на землю. Младшая сестра Джулии, выбежала из дома на шум, и бросилась к матери.

– Мамочка, вставай, мамочка!
– Ревя, девочка пыталась поднять на ноги мать.

Джулию наполнила ярость, вылившаяся в кристальное спокойствие и ясность ума.

– Отец, успокой мать. Все будет хорошо, не устраивайте истерик и не переживайте за меня. Рано или поздно все успокоится, и я вернусь. Я ничего не совершала предосудительного, за что меня можно было бы осудить надолго.