Сечения
Шрифт:
– Не справедливо. Я завтра зайду к твоей преподавательнице.
– Это не поможет ей начать учить то что она преподаёт. – весело сказала улыбаясь Мей.
– Когда ты стала такой спокойной? Сколько помнится, ты на месте усидеть не могла да и в драках регулярно участвовала.
– Я же леди. Не могу же я всю жизнь доказывать всё кулаками.
– Ты этих фраз у отца набралась? – сдвинув бровь спросила Кэрол.
– Он мне рассказал, что у всего есть разные точки зрения. И что бы я не дралась. А теперь лук готов. – Мей взяла воду и добавила в лук, Кэрол в этот момент подсыпала нужное количество муки.
За ужином мать
– Прием! Космодром слушает! Говорите станция! Прием! – Мей была в предвкушении услышать голос отца.
– Прием! Апполон, Бурану! Как слышно. У нас все по плану, ведем разведовательные работы. Как ты Мей?
– Я хорошо, из школы звонили, меня опять хвалили, за проявленные знания. У нас тут тепло , а еще мы приготовили луковый суп. Ты приедешь?
– Ты молодец! Я очень тобой горжусь. Через пару месяцев
буду у вас!– голос его дрожал. – Как мама?
– Она хорошо, моет посуду, потому , что не первая прибежала к телефону.– Мей легла на диван и уставилась в потолок. Они проговорили около часа, она громко смеялась. И что то записала. Потом отдала трубку Керол и пошла к себе в комнату. Сразу нашла книгу которую продиктовал ей отец и уселась читать статью. Она была о месте где он находился и то как добывают нефть. Увлеченно читая строчку за строчкой, Мей делала пометки в блокноте, так научил её отец, отражать важные вещи в своем конспекте.
Перед самым сном зашла мать. У нее были красные глаза, но она улыбалась.
– Опять ваши телячьи нежности были? – сморщившись спросила Мей.
– А куда без них. Это все из-за лукого супа, говорила же я тебе, что много класть не стоит.
– Но так вкуснее! – протянула Мей отложив книгу под подушку.
–Папа скоро приедет, к началу зимы. – улыбнулась Кэрол – И мы все вместе отметим новый год и рождество!
– Ура! – Громко закричала Мей.
Немного поболтав мать уложила Мей и погасила свет.
Комната была небольшая ,на стенах висели карты, и звездного неба и мира, и ископаемых. Куча фотографий разных мест с пометками. Огромная грифильно-магнитная доска, на которую прикрепляли на каждой пометки из разных книг. Беспорядка не было, все лежала по полкам, только стены напоминали заросли джунглей, раздвинув которые попадешь в другой мир. У самой двери висел ничем не примечательный календарь, на исходе был 1999 год.
В эту ночь Мей приснился странный сон.
Она была внутри огромного прозрачного купола, выбраться было невозможно, река разделяла её и отца. Течение было очень сильным. И Мей звала, кричала, пыталась зайти в воду но не могла. Отец начал уходить прочь от реки к другой стороне колпака, не оборачиваясь на зов дочки. Тогда Мей побежала к ближней стенке купола. Разогнавшись достаточно быстро она, словно мотоцикл в закрытом круге взмыла под потолок, будто делала петлю, и перебежала на другую сторону по верху. Став на землю она безрезультатно оббегала этот край, но отца так и не нашла. Посмотрев на другую сторону, увидела, как отец стоит на том самом месте где и она. Река замерла. Они оба стояли не шевелясь, Мей начала кричать отцу и вдруг купол разбился, река вновь забурлила и выйдя
Мей вскочила в холодном поту было уже 7 утра оставалось 15 минут до подъема. Она свесила ноги с кровати, потерла глаза, широко зевнула не прикрывая рот. И повалилась опять в постель, звук будильника она не слышала.
Добравшись до школы, после второго урока, Мей наткнулась на ту злосчастную учительницу, с которой у нее был спор. Учительница была невысокого роста в черной шали на плечах и жутко обтягивающем платье, которая раскрывала не только ранимую душу человека одинокого, но и тщетно пытающегося скрыть это. Комплекция у нее была довольно тучная, проблемы с эндокринной системой, которая и стала камнем приткновения. Глаза выцветшие, как у человека потерявшего веру не столько в людей сколько в себя. Оголенные нервы, были видны даже в урывистых движениях и сутулой походке.
– Ты еще и уроки прогуливаешь?! – с наигранным удивлением начала учительница, лицо ее при этом выражало больше ужас, чем удивление – Теперь это все объясняет.
– Ничего я не прогуливала, а проспала. – невозмутимо ответила Мей.
– Дерзить мне думаешь! У директора заговоришь по-другому!– учитель схватила Мей за руку и повела в кабинет к директору.
– Я никуда не пойду, мне на урок надо! – Мей пыталась вырваться, но силы были не равны. Тогда она с силой укусила учителя за руку, так что та завопила на весь коридор.
Мей вырвалась из оков и помчалась вниз, где располагался запасной выход. Добежав до двери и с силой в нее уперевшись, стало ясно , что она заперта. Шум шагов преследовательницы и её бормотание, приближались со скоростью сорокалетней женщины с лишним весом и не очень приятным запахом изо рта.
Мей подбежала к дверям, она не часто бывала здесь, потому , что было за теми дверьми догадывалась смутно, если ей не изменяла память, в этой стороне были мастерские. Она открыла дверь, и бинго. Девочка,забежала и замкнула на замок деревянную дверь покрытую столькими слоями краски, сколько было лет школе, это было видно, по облупившимся слоям, уложенным словно геологический срез. Задержала дыхание и ждала пока гроза минует. Было слышно, как шаги сначала приблизились к запасному выходу, послышался шлепок, учительница выругалась и побрела к дверям мастерской подергав за ручку она направилась на параллельную лестницу причитая что то себе под нос.
Выдохнув Мей уперлась лбом в дверь и пыталась отдышаться.
Запах дерева заполнял мастерскую, он был неотъемлемой частью комнаты и того мира, что царил здесь. Запах дерева успокаивает и дает наслаждение истинным гурманам природы. Посмотрев под ноги Мей увидела только свои следы, отпечатанные на толстом слое пыли.
– Нервная она какая то. – прозвучал голос внутри комнаты.
– Вот и я так думаю. Можно ведь все обсудить.– ответила Мей обернувшись и вглядывавшись в человека у токарного станка.
– Заходи, располагайся. – позвал старик.
– Я вас раньше не видела! Кто вы? – спросила Мей, укладывая рюкзак на стол.
Старик был сед в волосах и складно сложен, немного сутуловат, в глазах был живой блеск. Он был в рабочем фартуке, поверх коричневого костюма.
– Давай поступим так, если тебе действительно интересно. Достань из моего саквояжа книгу.
Старый, потертый с одной стороны, саквояж стоял на учительском столе.
– Но в чужих вещах копаться не хорошо.