Седьмая принцесса (сборник)
Шрифт:
В 1903 году, когда Элинор была в возрасте двадцати двух лет, ее постиг тяжелый удар — умер отец, которого она бесконечно любила. Она долго не могла оправиться после этой потери. В конце концов дружба с братьями, необходимость серьезно зарабатывать (отец оставил семью в стесненных обстоятельствах), напряженный литературный труд помогли ей встать на ноги.
В эти трудные годы большой поддержкой для Элинор, помимо членов семьи, стали ее друзья. Среди них было, конечно, немало детей, а также тех, кто скоро вписал золотые страницы в англоязычную литоратуру: английский сказочник и поэт Уолтер де Ла Мар, известный своими книгами для детей, замечательный поэт и романист Дейвид Херберт Лоуренс, выходец из простой шахтерской семьи, американский поэт Роберт
Все вместе они любили совершать дальние пешеходные прогулки. С рюкзаками за спиной они исходили много миль. Один из юных друзей Элинор, сын издателя Джеймса Гутри, встретил ее во время такого похода по холмам Сассекса — рюкзак на спине, палка в руках, зеленая кожаная кепка на голове, а за ремешок по обычаю древних пилигримов воткнуты цветы. Мальчик записал своем дневнике: «Мисс Фарджон такая чудесная! Шагает себе с рюкзаком за плечами и с палкой в руке — настоящий пилигрим в глазах всего света. С ней все вокруг веселеют. Такие замечательные люди редки. Ее рассказы серьезны и увлекательны».
В год, когда началась первая мировая война, Элинор Фарджон опубликовала серию стихов, посвященных самому сердцу Лондона — Лондонскому Тауну, его старинным церквям и колоколам, которые она так хорошо знала и любила. В 1916 г. эти стихи, выходившие в знаменитом английском журнале «Панч» (что-то вроде нашего Петрушки), были собраны в отдельную книжку и опубликованы под названием «Детские лесенки старого Лондона». Это была ее первая книга для детей — она переиздается до сих нор.
Весной 1917 года, ненадолго до окончания первой мировой войны, в Англию иришла весть о гибели Эдварда Томаса, который ушел добровольцем на фронт. «Девятого апреля 1917 года для некоторых из нас свет погас… — писала впоследствии Фарджон. — Много лет спустя один человек, который любил его, сказал мне: „Я до сих пор просыпаюсь по ночам и плану об Эдварде“».
Элинор покинула Лондон и переехала в небольшую деревушку в графстве Сассекс. Друзья писали ей но адресу: деревня Хоутон, улица Грязи, Крайний коттедж. Ее небольшой крытый камышом домик о двух окнах внизу и наверху и вправду стоял последним на узкой разбитой улице, к нему вела заросшая тропинка, у крыльца росла вьющаяся роза, а во дворе был колодец. Элинор жила так, как жили в те годы крестьяне — копала землю, выращивала в огороде овощи, топила печку, впрягалась в тележку и волокла, напрягаясь изо всех сил из лесу вязанки хвороста, собирала грибы и ягоды. Она следила за тем, как осень сменяла лето, а зима — осень, вглядывалась в небо и землю, слушала, как по весне, когда начинало пригревать солнышко, прыгали под ее окном через веревочку деревенские девчушки. Наиболее известная, пожалуй, сказка Фарджон — «Элси Пиддок прыгает во сне» — написана про самую ловкую из них (на самом деле ее звали Элси Путтик).
Много лет спустя друг Элинор актер Денис Блейклок отправится на поиски исторической Элси и напишет об этом книгу, которую посвятит писательнице. Он так и назовет книгу — «В поисках Элси Пиддок» и подарит ее Элинор Фарджон в знак благодарности за ее щедрый дар любви и дружбы…
Живя в деревне, Элинор ходила в простом полотняном русском платье с красной вышивкой на груди — память о недавнем «Русском сезоне» в Лондоне, когда англичане впервые познакомились с русским искусством, оперой и балетом. Она подружилась с местными крестьянами, которые учили ее готовить простые деревенские блюда, печь хлеб, варить пиво. Она наблюдала их повадки, вслушивалась в их сочную речь. Среди ее друзей был деревенский сапожник и конечно дети, дети… Дети крестьян, дети навещавших ее лондонских друзей.
«Помню, — говорил один из них в столетнюю годовщину со дня ее рождения, когда самой Элинор уже не было в живых, — в 1919 году она пригласила нас к себе на пикник. Когда умы съели все, что было приготовлено, Элинор предложила пойти побродить босиком по реке. Мы спустились к воде — и вдруг среди ка мышей на берегу увидели бутылку. Элинор схватила ее. „Бутылка! — вскричала она. — Интересно, что в ней?“ Открыв бутылку, мы обнаружили письмо от „старого моряка“. В нем он писал, что неподалеку в пещере спрятан клад гохраняемый драконом; Элинор обрадовалась находке, и мы пошли по указанным приметам, пока не нашли в меловых скалах, которые в этом месте окаймляют реку Арун, пещеру, а там банку с леденцами, охраняемую игрушечным змеем! Мы были в восторге! В любое событие Элинор всегда умела внести что-то свое, добавить что-то интересное, творческое, что навсегда осталось бы в памяти!»
Вернувшись через два года в Лондон, Элинор Фарджон поселилась в старом доме в Хэмпстеде — когда-то там находились конюшни, но позже дом был перестроен — и занялась серьезной писательской работой. Одна за другой выходят ее книги — сборники стихов, написанные с братом Гербертом (Берти) и самостоятельно, «Хрустальный башмачок» и другие оперы для детей, созданные вместе с Хэрри, и сказки, сказки, которые она пишет с удивительной легкостью и быстротой.
За свою долгую писательскую жизнь Элинор Фарджон опубликовала около 60 книжек для детей и взрослых. Конечно, не все они равноценны по своим художественным достоинствам — это редко случается, когда писатель пишет так много. Все же из лучших ее произведений можно было бы легко составить несколько томиков. Это «Корзинка старой нянюшки», «Мартин Пиппин в яблоневом саду» и «Мартин Пиппин на лугу», «Маленькая библиотечка», притчи и миракли (т. е. рассказы о чудесах), пересказы библейских и античных сюжетов и многое другое.
Под пером Фарджон самые невероятные события становятся простыми и достоверными, а самые диковинные персонажи — понятными и близкими, словно соседские дети. Подобно Старой Нянюшке, которая рассказывает свои сказки ровно столько времени, сколько требуется, чтобы заштопать дырку в чулке, Фарджон полностью овладевает вниманием своих читателей. И нам уже кажется, что это она нянчила Берту Златоножку в средневековой Германии и видела собственными глазами, как ее правая пятка чеканила и чеканила золотые монеты. Это при ней купались в прозрачной Луаре два мальчика — сын графа и сын старьевщика; она присутствовала при странном решении персидского шаха и знает, как излечилась от гордыни высокомерная кастильская инфанта; а чтобы наказать непослушных мальчишек братьев Гримм, она взяла да и скрыла от них одну сказку, которую решила теперь рассказать нам.
Ее голос чист и ясен, интонация доверительна и проста. «Вокруг парка тянулась изгородь, и дальше Королеву не пускали. Она очень любила мужа, не хотела его огорчать, вот и не плакалась ему, не рассказывала до чего хочется ей на вольную: волю. Только часами сидела на дворцовой крыше да глядела на восток, где раскинулись луга, на юг, где струилась речка, на запад, где громоздились горы, и на север, где шумели в городах рыночные торговцы». Так начинается сказка о Седьмой принцессе — и наши сердца уже с Королевой, мы уже готовы печалиться ее печалью и во всем ей сочувствовать и помогать. Нам совершенно не мешает мысль о том, что Фарджон использует в этой сказке старинную народную песню (подобно тому, как в «Серебрянке» она пересказывает сказку, бытующую у многих народов), — в ее устах сюжеты приобретают новое звучание, обрастают убедительными подробностями.
В другой сказке Фарджон говорит о чуде — чуде любви, которое проявила маленькая сицилийская девочка, вернувшаяся во время извержения вулкана, чтобы поцеловать на прощанье любимое деревце, — и снова мы безоглядно верим ей и трепещем за жизнь маленькой Мариэтты.
А вот дровосек Джо Джолли смотрит на королевскую дочь, которая нравится ему до чрезвычайности — она так похожа на его любимого щенка — «и волосы нежно-золотистые, точно его уши, и глядит доверчиво, точно маленький спаниель!». Немудрено, что он пишет принцессе такое письмо: