Седьмая пятница
Шрифт:
— Да?
— Даю гарантию. Кто такая Талула Поттер?
Снова переместившись на подушку, мопс приготовился услышать увлекательный рассказ, полный роковых страстей и драматических поворотов. Любил он такие истории.
Что до меня, то вы не представляете, каких усилий мне стоило открыть эту маленькую, но очень неприятную дверь в мое прошлое. От волнения со мной чуть конвульсии не приключились. Щеки у меня пылали, как раскаленные печи, глаза лезли на лоб, став размером с кочаны капусты, и вообще, чувствовал я себя не лучше почтальона, загнанного на дерево бешеной кошкой.
По большому счету
Наше с ней знакомство относится к тем временам, когда я был моложе и думал, что весь мир у моих ног. Помните, я рассказывал, каким сорвиголовой умудрился стать и что наравне со всеми волочился за каждой волшебной юбкой из нашего сословия? Так вот, Талула стала одной из тех девушек, что пали жертвой моих «чар». И самое досадное — я не так уж и стремился закружить ее в вихре страсти, просто по стечению неведомых обстоятельств она сама влюбилась в меня.
Отношения развивались бурно — в основном благодаря чародейке, и, в конце концов, подошли к той черте, переступив которую, я уже не смог бы повернуть назад. В этом и состоял ужас, тот самый, что заставил меня отринуть разгульную жизнь и укрыться в подполье. Я попросту сбежал. Случилось это после того, как мы условились встретиться под дубом в романтическую полночь, обменяться кольцами и… объявить о помолвке официально. Моя трусость все разрушила. Проведя накануне бессонную ночь, я понял, какую ошибку совершаю, и, взяв ноги в руки, удрал в наше родовое гнездо.
Вот, собственно, и все. Встреча под дубом не состоялась, и с тех пор Талулу я не видел. Гермиона, у которой девица ходила в подругах, несколько раз приглашала меня в дом ее родителей на разные мероприятия наподобие званых ужинов, но я успешно отбрыкивался. И долгое время трясся от страха, что история станет достоянием масс. Что стоило Талуле рассказать все моей сестре? Ничего. Сделай она это, от моей репутации не остаюсь бы и мокрого места, ведь история с бегством практически из-под венца — лучший компромат. Но Талула молчит, и никто не знает нашей тайны по сию пору. Даже Изенгрим. Иначе, думаю, он давно бы размазал меня по стенке. Мне случалось видеть, как Поттер приходит в ярость, и, поверьте, в этом нет ничего веселого для тощего длинного доходяги, у которого мускулы похожи на веревки.
И вот Зубастик разбередил мою рану, да так, что она не просто за кровоточила, а изошла фонтанами яркого кармина. Грудь мне разрывало незримыми клычищами, в голове гудело, как в пустой бочке, по которой долбят палкой. В солнечном сплетении и вовсе творилось демон знает что. Казалось, кто-то вкручивает в него здоровенный ледяной штопор.
— Глотни малость, — посоветовал Квирсел, кивая на столик у окна, где стояло в графинчике вино.
Я с трудом дополз, налил, выпил. Пролившись на уже принятый джин, вино шваркнуло мне в мозг,
— Значит, никто в твоем кругу не знает? — спросил мопс.
— Никто. Меня это удивляет.
— Меня тоже, — заметил чародей. — Оскорбленная женщина, как правило, страшнее каменного тролля. Знаешь, ты серьезно упал в моих глазах. В моем мире за такие безнравственные проступки отрывают ноги.
— Хорошо, что мы не в твоем мире.
— Да, тебе повезло. Но факт остается фактом: ты обнадежил девушку, бросил ее и скрылся как последний…
— Знаю, все знаю! Трус! И ты прав — все рано или поздно всплывает. И это всплыло! Горе мне! Знаешь, что я думаю? Это ловушка! Изенгрим все узнал и специально заманивает меня в «Алмазное заклинание», чтобы в темном уголке переломать мне хребет! Видел, какая странная у него была физиономия?! Поверь, в клубе полно мест, где можно без свидетелей выяснить отношения по-мужски!
— Может, ты и прав, — сказал Квирсел. — Тогда тебе это будет уроком.
— Уроком? О жестокосердное создание! Ты хочешь, чтобы Изенгрим сделал из меня омлет? Я не могу с ним драться, он сильный! Он занимается спортом — верховой ездой, бегом, поднятием тяжестей!
— Пара-тройка синяков тебе не помешает. Может быть, они поставят твои мозги на место, — фыркнул мопс.
— И ты, Квирсел! — возопил я и выбежал в коридор. Долетев до дальнего его конца, вернулся и сунулся в дверной проем: — Значит, так, да?
— Что? — спросил мопс, щурясь.
— Ты встал на его сторону?
— Если Изенгрим хочет с тобой разделаться, то да.
В этот момент я ощутил себя пиратом, высаженным соратниками на берег необитаемого острова. Ну если уж лица (точнее морды) из ближнего круга отвернулись от меня, то пиши пропало.
Что делать дальше, я совершенно не представлял. Что со мной творилось, тоже. Вспоминая о Талуле, я испытывал одновременно и неистовое желание увидеть ее, и стремление удрать из Эртилана как можно дальше. Периодически чаши весов колебались. Будь я псом и увидь перед собой полную луну, я бы сел на пригорке и завыл в голос.
— Напиши ей письмо, — сказал мопс. — Объясни, расставь все по местам. Попроси прощения. Доведи до ее сведения, что был круглым дураком.
— Боюсь, она и так это знает.
— Ага, и, думаю, тебе давались определения похлеще.
Со всего маха я брякнулся на стул, ибо нижние конечности мои превратились в макаронины.
— Однако есть и светлая сторона, — сказал Квирсел.
— Какая?
— Помнишь, что сказал Изенгрим? «Талула передает тебе пламенный привет!»
— И?
— Акцент, я полагаю, следует сделать на слове «пламенный».
— Ну поставили, а дальше?
— Шевели мозгами, Браул. Хоть у тебя и не больше полутора извилин в голове, но ведь должны они работать! — возмутился Квирсел.
— Должны, но не работают.
Мопс вздохнул. Небось жалел, что связался со мной, отринув другие, воистину соблазнительные возможности. Что ж, понимаю. Удивляюсь только, что интеллектуал такого уровня оказался настолько недальновиден. На его месте я бы обходил дом Браула Невергора (ул. Радужная, 10) не то что десятой, а двадцатой стороной.