Седьмая версия
Шрифт:
Глава седьмая
…Неприятности если уж начинаются, то идут косяком. Как рыба на нерест. Только успевай сачком подхватывать и вытаскивать на берег.
Я никогда еще не видела Григория Абрамовича таким грустным. Если бы я видела его впервые и совсем бы не знала, что за плечами у него пережитого втрое больше, чем у всей нашей группы, вместе взятой, то, ей-богу, решила бы, что у него глаза на мокром месте…
Ничего, кстати, нет в этом обидного или унизительного для него. Самая обычная эмоциональная реакция типичной мужской психики. Мужчины слишком часто обижаются. Сильно обижаются – до слез… Настоящий сильный мужчина никогда не заплачет от боли, унижения, страха, от
Трудно сказать, на кого был обижен Григорий Абрамович, но, когда он принес это печальное известие, обида ясно читалась на его лице…
– Говорить буду мало, потому что говорить не хочу, – заявил он нам. – И слушать ничего не хочу, поэтому вы тоже постарайтесь – покороче. Конечно, я мог бы и вовсе молча отдать вам этот приказ – и думайте обо мне что хотите. Но я приверженец демократии, пусть это и не вяжется с единоначалием, на котором построена наша структура. Может быть, именно поэтому я и хожу до сих пор в майорах, когда друзья, которые начинали со мной, давно уже в генералах… Скажу одно – я об этом приказе узнал десять минут назад, никого ни о чем подобном не просил и даже не предполагал до последнего момента, что такой приказ возможен… На, Игорь, прочитай…
Он сунул Игорьку какую-то бумажку и сел на спальник в сторонку, предоставив нам самим знакомиться с новостями и переваривать их. Наверное, он был прав. Поскольку новости касались всей группы, а приказ был очень трудным для выполнения… В нем ставилась, пожалуй, самая сложная для спасателя задача – прекратить любые действия и самоустраниться… Группа, в традициях нашего командира, должна была такое решение принимать сама.
– «Командиру ФГС-1 майору Воротникову, – прочитал Игорек. – Ваш рапорт о действиях группы рассмотрен. Учитывая оперативную обстановку на месте работ, а также вашу личную просьбу, приказываю. Прекратить участие группы в спасательных работах в Булгакове. Группе немедленно покинуть район работ. Место дислокации – Тарасов до дальнейших указаний. Стандартный отчет сдать в установленные уставом сроки. Начальник координационного штаба спецподразделений МЧС полковник Долматов».
– Недолго мучилась старушка в бандита опытных руках, – прокомментировал приказ Кавээн в близком ему народном стиле.
– Оставь свои дурацкие прибаутки, Кавээн, – набросился на него Игорь. – Какая, к черту, старушка? Нас выгоняют отсюда поганой метлой, понимаешь ты это, дурья голова? Мы им не нужны… Нас гонят… в шею. Или просто пинком под зад!..
– Ты сам не горячись, Игорек, – одернула я его. – Во-первых, такой формулировки в приказе нет, ее вносишь ты сам. А во-вторых, Григорий Абрамович предложил нам подумать, если я правильно его поняла – выполнять этот приказ или нет…
Краем глаза я следила за Грегом и заметила, как он поднял голову в ответ на мои слова. Похоже, я правильно уловила его состояние. Группа – это больше, чем ее командир. Иногда она может оставаться без командира и действовать самостоятельно, если это, конечно, та группа, которую воспитывал столько лет сам Григорий Абрамович Воротников, майор войск МЧС…
Игорь закрыл рот и захлопал на меня голубыми и по-детски удивленными глазами. Кавээн – тот, напротив, удивлен не был, он хлопнул себя по лбу и воскликнул весьма обрадованно:
– А я-то думаю, что делать?! Молодец, Ольга! Правильно сказала. Приказ кто получил? Абрамыч! Вот пусть он его и выполняет!
– Нет, нет, ребята! – перебила я его. – Мы не должны с ним ссориться. Ты, дядя Саша, предлагаешь фактически отказаться от выполнения приказа и поставить об этом командира в известность. Сразу тебе скажу – тогда бери ручку, листок бумаги и пиши рапорт на увольнение… Уволен будешь без всяких проволочек.
– Так-так-так, Оленька! – торопливо сказал Игорек, потирая даже руки от нетерпения. – Я, кажется, знаю, что нужно сделать…
– Нет, Игорь! – перебила я и его. – Первое, что нужно сделать: каждому из нас подумать не меньше тридцати секунд и сказать четко и совершенно осознанно – считает ли он нужным продолжить расследование причин катастрофы, которая здесь произошла…
И мы все замолчали… Мне думать было, собственно говоря, и не нужно. Я заранее знала, что никуда отсюда не уеду, пока не выясню все до конца… Догадывалась я и о том, какое решение мы в конце концов примем, но я очень хотела, чтобы Игорь с Кавээном сами приняли это решение, без какого-либо давления с моей стороны…
Тридцать секунд тянулись очень долго… Секундная стрелка еле ползла по циферблату под моим взглядом…
– Остаемся! – нарушил молчание Кавээн.
– Согласен! – следом за ним заявил Игорек.
– Остаемся, – кивнула я и посмотрела на Григория Абрамовича.
Он улыбнулся, хотя улыбка у него вышла грустной…
– Оставайтесь, ребята, – сказал он. – А я полечу в Тарасов, грехи наши с вами отмаливать… Рад бы с вами остаться, но кому-то из нас нужно видимость создавать, что группа в Тарасове, отчет пишет… Не пойму только, откуда этот приказ на нашу голову свалился… Дело в том, что я ни о чем командование не просил – ни чтобы отозвали нас, ни чтобы расследование нам поручили. Рапорт послал самый обычный – как того устав требует после получения устного взыскания от руководителя спасательных работ… А там ерунда какая-то написана: «…Учитывая вашу личную просьбу…» Как будто я на пенсию попросился…
«Вот чего он боится! – поняла я наконец, отчего Григорий Абрамович такой грустный. – На пенсию ведь его могут запросто отправить, возраст у Абрамыча достаточный, а стаж спасательских работ вдвое-втрое больший, чем нужно для досрочной пенсии… Достаточно чуть оступиться – и вылетишь сразу же. А тут такой приказ странный – поневоле загрустишь…»
– Мне тоже приказ показался странным, – поддержала я Грега. – Мало того – есть у меня подозрение, что не обошлось здесь без козней ФСБ. Сначала – генерал Кольцов, теперь – штаб… С какой стати они именно к нам привязались? Только с одной – мы проявили слишком большой интерес к истинной причине трагедии, причем были уже где-то недалеко от нее. Есть у меня очень обоснованные предположения, что смерти Самойлова и Васильева – не случайны… Правда, это больше к интуиции пока относится, доказательств нет никаких… Но я отсюда не уеду, пока не докопаюсь до истины… А это сильно кому-то не нравится. Поэтому нас и пытаются отсюда удалить…
– Да какой там пытаются! – перебил меня Кавээн. – Приказ прислали! Считай – удалили как группу…
– Не прав ты, Саша… – возразил Григорий Абрамович. – Как с группой с вами ничего сделать нельзя. Для командования «группа» – понятие количественное. А для вас? Когда ты произносишь про себя слово «группа», что в твоей голове возникает прежде всего? Цифра четыре? Или все же что-то другое?
– Рожи ваши возникают! – ухмыльнулся Кавээн. – Это верно!
– Вот и получается, что не все в группе командованию подчиняется, генералам там всяким и начальникам штабов. Есть у нас что-то еще, о чем они скорее всего и не знают? Верно?