Седьмое чувство
Шрифт:
– Заткнись, – процедил воин сквозь зубы. – То, что ты Первый, не играет никакой роли. Ты неудачная проба, черновик – в тебе нет ничего особенного. Пустышка, возомнившая о себе невесть что!
– Если так, то почему вы все всполошились? Оставьте меня в покое. – Дарий вдохнул полной грудью. Захват богов постепенно ослабевал.
– Где же Калем? – проворчал старик. – Сколько можно ждать?
– Я могу поискать его, – вызвался юноша.
– Не надо, – сказала высокая богиня с венком на голове. – Я уже чувствую его приближение.
– Надеюсь, он не один? – спросил старик.
Женщина только пожала
Мозг Дария напряженно работал, пытаясь найти выход из сложившейся ситуации. Но, даже покопавшись в воспоминаниях, принадлежащих прошлым жизням, он не смог найти ничего подходящего. Его еще никогда не похищали боги. Оставалось только копить силы и надеяться на лучшее. Что богам от него нужно? Наверняка это связано с его памятью. До того как он вспомнил себя, никто не проявлял к нему интереса. Или все началось еще раньше, а он просто не знал об этом? Верить ли их словам, что они хотят спасти мир от разрушения? Но как спасти? Неужели это возможно только в случае уничтожения его самого?
– Меня нельзя убить, – напомнил им Дарий. – Я вернусь в новом теле.
– Надо было изолировать его еще до того, как он пошел в храм, – посетовала богиня, принимавшая участие в похищении гнома. – Теперь он слишком уверен в себе.
– Не реагируйте на его слова, только и всего, – посоветовал старик. – Нам, богам, пристало сохранять хладнокровие.
Дарий заметил, как воздух в комнате стал постепенно наполняться зеленоватым свечением. С каждым мгновением оно становилось все более насыщенным. Боги отошли в сторонку, оставив центр комнаты свободным. На этом месте материализовался пожилой мужчина в сером рубище. Он держал за руку белокурую девочку лет пяти. Глаза девочки были закрыты повязкой.
– Калем, ты пришел вовремя. Он уже начал сопротивляться не только нам, но и силе башни.
Дарий напряженно всматривался в лицо девочки. Оно показалось ему знакомым.
– Ната? – неуверенно спросил он. – Ната?! – Дарий обернулся к богам. – Зачем вы привели сюда этого ребенка?! Отпустите ее, она же вам ничем не угрожает!
– Ты знаешь ее имя? – Брови Калема удивленно изогнулись, и он хмуро посмотрел на остальных. – Это вы ему сказали?
– Нет.
– Тогда почему… Неужели ты встречался с ней? – вкрадчиво спросил Калем.
Дарий почувствовал, что от его ответа на этот вопрос зависит очень многое, и ему расхотелось говорить.
– Пустое! Зачем спрашивать его, когда все можно выяснить здесь и сейчас. Снимайте с нее повязку, – сказал бог войны. – Или, если вы все такие нерешительные, давайте я это сделаю. – Он сорвал повязку с глаз девочки.
– Ната, открой глаза, – попросила одна из богинь.
– А зачем, я и так вас вижу! – Девочка рассмеялась и еще крепче зажмурилась. – Я вижу ваши тени.
– Что?! – Старик сжал кулаки и переглянулся с другими богами. Он был очень испуган.
– Не верьте ей, она все это выдумала. – Калем поставил девочку напротив Дария и злорадно посмотрел на гнома. – Прощай, Избранник. Вселенная будет нам благодарна.
Бог прикоснулся ко лбу девочки, Ната открыла глаза и посмотрела на Дария. Гном обомлел. Ее взгляд приковал его к полу вернее, чем боги. Тогда, в деревне, он так и не увидел ее глаз. Когда они приехали, девочка уже спала, а потом за ее жизнь боролся Рихтер… Он не видел ее глаз…
– Предсказательница, – прошептал Дарий, не в силах ни пошевелиться, ни вздохнуть, ни отвести взгляд.
Да он и не хотел его отводить. Эти глаза были копией его собственных, словно он смотрелся в зеркало или в воду. Круг замкнулся, дорога подошла к своему концу, и его время навсегда остановилось.
Этого нельзя постичь разумом, нельзя загнать в рамки привычной человеческой логики. Душе чужды рассуждения, она верит лишь тому, что говорит ей седьмое чувство – единственный советчик в делах такого рода. Для Дария больше ничто не имело значения, ничто не существовало. Он, наконец, нашел то, что искал два тысячелетия. Нашел то, что ищет каждый человек и никак не может найти. Стать целым, стать единым, стать совершенством – все это возможно, это не обман.
Его сердце замерло в ожидании, в сладком предчувствии перемен.
Ната и Дарий подошли другу к другу и взялись за руки.
И исчезли, оставив богов одних.
Старик приблизился к тому месту, где мгновение назад стоял Дарий, и молча покачал головой.
– У нас получилось, да? – спросил несмело Калем.
– Мне хочется так думать, – ответил старик. – Мы все сделали правильно. Они, наконец, взглянули друг на друга, и теперь их души соединились, чтобы вместе уйти в великое Ничто.
– Не только души, но и тела, – сказала богиня. – Он забрал тела. Разве так должно было случиться?
– Откуда мне знать! – раздраженно рявкнул старик. – Вы чувствуете его мощь? Я – нет. Наша сила снова возвращается к нам, что вам еще надо?
– Нам нужна уверенность, что он больше никогда не вернется, чтобы отомстить, – сказал Калем.
– Он нашел ее, и теперь Избранника больше ничто не волнует. Мстить больше некому.
Это было невероятно.
Они слились воедино, став одним существом, которому подвластно все, для которого нет никаких преград. Хоть редко, но души все-таки находят друг друга, и тогда они отправляются туда, где вечный покой и счастье – это норма, потому что они несут их в самих себе. Душе, ставшей целой, неведомы преграды, и она покидает маленький, тесный мир, уходя в неведомую страну, чтобы стать еще одной загадкой Вселенной.
Но так поступают души обычных людей, Избранник же не может себе этого позволить. На нем лежит слишком большая ответственность, о которой он не просил, но от которой нельзя отказаться. За всемогущество нужно платить.
Дарий вздохнул и открыл глаза. Он снова чувствовал свое тело, но теперь в его груди был не мятущийся осколок чувств, а настоящая, полноценная душа. Он стал богом, он стал больше чем богом… В его силах было сжать Вселенную, погубить весь мир или сотворить новый. А сколько он знал – немыслимо много, людской разум вскипел бы и взорвался от ничтожной частички этого знания. Но теперь Дарий не был ни гномом, ни человеком. Он потерял свою телесную оболочку, оставив ее видимость исключительно для собственного удобства. Он еще не привык к осознанию того, что может находиться во всем и сразу, даже в ничтожной песчинке или в капельке росы. Он был всем миром, всей Вселенной, ничто не возникало без его воли. Он был всем.