Шрифт:
Они всегда были рядом со мной, с первого моего крика в родильной комнате. Они никогда не трогали меня, не направляли, они просто наблюдали. А потом жили моей жизнью, ведь моя жизнь была слишком ценна, чтобы тратить её так бездарно.
Пока я была ребёнком, я не отличалась от других: как и все дети, любила играть и делать все те милые глупости, недоступные взрослым. Так же, как всех, меня уговаривали есть, слушаться, но в отличие от остальных детей, меня не заставляли спать. Я сама ждала этого с нетерпением, ведь это было моё время, моя сказка. Свои сны я зарисовывала и показывала взрослым. Взрослые, конечно же, не особо верили в то, что я им рассказывала, ссылаясь на мою фантазию, но, увидев мои рисунки, пророчили мне гениальное будущее. К тому времени, как я пошла в школу, гением меня уже никто не называл, поскольку от учёбы я не получала никакого удовольствия и относилась к ней скорее как к обязанности, а вот любовь к рисованию не прошла. У меня были разрисованы
Бабушка жила одна на окраине маленького городка прямо у края леса и была рада, что с ней будут жить «её любимые дети», как она нас называла. Мама была её единственным ребенком, а я – единственной внучкой, и она совершенно не огорчилась из-за развода моих родителей. Но и это не продлилось долго. В городке, в которым мы жили, конечно же, была своя школа и магазины, но не было работы, которая подходила бы моей маме: она была журналистом и отдавалась своей профессии полностью. Как следовало ожидать, мама – человек, вокруг которого кружилась моя вселенная, уехала в большой город на поиски хорошего будущего для нас.
В ночь её отъезда мне впервые ничего не снилось. И после этой ночи я перестала видеть сны. Потом я перестала рисовать. Вскоре меня положили в больницу с непонятным диагнозом. Мама в это время наконец нашла хорошую работу и была отправлена на какой-то остров, чтобы взять интервью у одного влиятельного человека. Обо мне ей не было известно – бабушка не хотела её расстраивать. В итоге, бабушка забрала меня домой и начала лечить самостоятельно. Тогда я и узнала, почему к ней так часто ходили люди, и куда она пропадала ночами. Моя бабушка была ведуньей, или попросту ведьмой, и к ней обращались, когда надо было кого-то вылечить или даже спасти. И она меня вылечила травами да словами. Я стала поправляться, есть, подолгу гулять возле леса и даже однажды начала вновь рисовать всё подряд: деревья, птиц, но только не свои сны – они так и не приходили ко мне, и хоть я по-прежнему засыпала с какой-нибудь маминой вещью для того, чтобы чувствовать её запах, мне ничего не снилось. Так прошел год, мама приезжала на выходные, одаривала меня подарками и сладостями, а я тайком меняла вещи, чтобы оставить себе на неделю её запах, и она опять уезжала. И хотя прошло не мало времени, мне было больно отпускать её обратно и когда она уезжала, я пряталась в лесу и плакала, пока меня не находила бабушка и не забирала домой. Но за этот год я многому научилась из того что знала и умела бабушка, ведь, как она говорила, это передаётся через поколение. Маму она даже не пыталась научить – в ней не было дара.
За этот год бабушка научила меня азам своего мастерства, и каждый день, после обычных уроков, я проходила бабушкину школу. Я стала очень хорошо разбираться в травах и в их применении, предсказывать погоду и предчувствовать некоторые события. А однажды мне даже удалось увидеть бабушкиного домового – он гремел среди ночи, искал конфеты, что мы с бабушкой ему оставляли, и я его, наконец, увидела. Наутро я всё рассказала бабушке, и она сказала мне, что теперь я по праву могу называться ведьмой, ведь от меня не прячется домовой, но пока об этом должны знать только мы с ней. А потом случилось нечто – мама приехала с незнакомым мужчиной. Тем утром я проснулась чувством какой-то радости, а потом я увидела их. Они приехали на красивом автомобиле, и когда мама хотела выйти, он протянул руки и помог ей. Она была по сравнению с ним такой маленькой и хрупкой, и именно в тот миг я поняла, что он никогда не позволит себе её обидеть. Всё это мы с бабушкой наблюдали возле ворот с открытыми от удивления ртами, а потом я не выдержала и побежала им навстречу. Войдя в дом, мама представила нам своего будущего мужа. Его звали Андрей Дмитриевич, но он попросил нас называть его просто Андреем. Как потом оказалось, он был именно тем влиятельным человеком, у которого мама брала интервью на острове. Там они и познакомились, а потом полюбили друг друга и теперь решили пожениться. Через два дня мы втроём уехали жить к Андрею, и хотя мама упрашивала бабушку поехать с нами, она сказала, что её место здесь, а меня она будет ждать каждое лето. Правда, на свадьбу она всё-таки приехала и подарила маме амулет, про который они шептались очень долго, а мама при этом хихикала и целовала бабушку. Потом она уехала, а я стала осваиваться с новой для меня жизнью.
– Ты готова?
– Уже давно. Скажи Андрею, что я сейчас спущусь, вот только найду свои серьги, нигде их не вижу.
– Ну, тебе можно, ты из-за живота их просто не замечаешь.– И в меня полетела, кажется, мамина шляпка.
Мне уже семнадцать, но я та же девочка что была раньше. Да и внешне я совсем не кажусь такой уж взрослой: «немодельного» роста, с копной непослушных волос и даже парочкой веснушек на носу, а внутри так и кипит желание сделать какую-нибудь шалость. Сегодня мы, как часто бывает, выходим в свет, дабы показать меня и, конечно, мамин огромный живот. Это я так шучу, на самом деле все безумно счастливы, особенно Андрей, ведь они с мамой уже восемь лет надеются на чудо, и вот, оно свершилось! Мама, наконец, забеременела. Первые несколько лет она очень боялась, что не сможет осчастливить Андрея сыном, о котором он бредил день и ночь. Она и к бабушке ходила часто, просила её вылечить, как та лечила многих женщин, но бабушка сказала, что всему своё время, и чем дольше ждёшь, тем желанней подарок. И они смирились. Но когда мама таки забеременела, наверное, не было человека, кто бы не знал, что у нас будет пополнение. И сейчас, даже с таким «грузом», дабы сделать приятно Андрею, мама выходит в свет. Ну а меня он сегодня особенно усердно звал и говорил, что это будет сюрприз.
– Девочки, мы опаздываем!– Когда Андрей повышает голос, лучше поторопиться, он у нас властный и может наказать. Несильно, конечно. Так, урежет несколько дней ходьбы по магазинам.
– Мы готовы, мой тиран!– Так его называет мама, отчего он смущается, и смотрит на маму как-то особенно. После всех процедур по «укладыванию» мамы в машину с наивысшим комфортом, мы, наконец, трогаемся. На этот раз мы приехали не на вечеринку, а в любимый ресторан Андрея. Так как Андрей был человеком, любящим роскошь, то и ресторан соответствовал всем пожеланиям присутствующим там господ. И хотя я была гораздо скромнее в своих капризах, это место мне тоже очень нравилось. Вся эта конструкция была разделена на четыре огромных зала: в первом было казино, которое открывалось с десяти вечера, а из казино можно было попасть сразу в ночной клуб, в котором я была пару раз и мне понравилось. Там так же были столики, как в ресторане, но в центре была огромная площадка для танцев и сцена, с которой приезжие знаменитости исполняли свои хиты. Про то, как красиво становилось здесь ночью, можно было бы рассказывать ещё долгое время. Ну, а сам ресторан был выполнен в стиле средневекового замка. Он был разделён на две части. Белый зал – самый большой зал ресторана, в котором проводились банкеты и праздники, и каминный зал. Он, конечно, уступал по величине банкетному залу, но здесь было потрясающе красиво. Стены были декорированы диким камнем, а на видном месте был, огромный камин с живым пламенем. Ну а поскольку ещё не наступил вечер, зал был почти пустой, только за большим столом, рядом с камином нас уже ждали. Андрей провёл нас к столу и поздоровался с мужчиной, что встал ему на встречу, и когда мы присели за стол нас всех познакомили. Сперва Андрей представил нас, а потом мужчина представил нам свою семью. Это была его жена, София, и трое его сыновей, которых я, честно сказать, так смутилась, что не взглянула ни разу. А уж о том, чтобы запомнить имена, не было и речи. Но, как ни странно, обед всё же удался и к концу дамы мило беседовали, а мужчины уединились за соседним столом, чтобы обсудить то, зачем они сюда, собственно, и собрались. Когда под вечер мы, уставшие и довольные, вернулись домой, Андрей предупредил, что зайдёт ко мне через пару минут, поговорить. Я даже чуть занервничала, обычно такие разговоры были серьёзными, и я уже думала, что могла ляпнуть по неосторожности в ресторане. Но на этот раз он меня удивил. Я уже снимала макияж перед зеркалом, (честно сказать для меня мучение ходить накрашенной, но мама настаивает) когда Андрей вошел и присел на кровать, вид у него был более чем довольный, и я уже расслабилась, думая, что ничего мне не грозит.
– Тебе понравилось сегодня?– спросил он.
– Ну конечно, такая приятная семья! Кстати, кто они?
– Мужчина, мой будущий компаньон. Он здесь недавно и ,поскольку была вероятность, что его фирма может быть мне конкурирующей, мы пришли к сотрудничеству. Но я не об этом хотел поговорить, – он смотрел на меня, и взгляд его почему-то мне не нравился – Я сегодня не зря собрал всех вас в ресторане, просто я знаю, что тебе уже семнадцать, и так же мне известно, что пока у тебя не было серьёзных отношений…
Ну этого я уж стерпеть не смогла.
– Папа! (кстати, я его стала так называть через полгода после нашего знакомства.) Так не честно, ты вмешиваешься в мою личную жизнь! Ты шпионишь за мной?!
– Глупости, – он широко улыбнулся – для этого есть свои люди, а я просто забочусь о своей единственной дочери, и дай мне договорить, ну что за манеры! Так вот, у Фёдора Павловича три сына, я думаю, выбор у тебя не маленький – все красавцы, да и не намного старше тебя. А поскольку ты на них так и не взглянула, мы решили, что в ближайшее время нам надо встретиться в более дружественной обстановке. – И тут он смутился. – Ты не подумай, что я тебя сватаю или принуждаю, но можно же просто подружиться с хорошими ребятами, ну и я буду спокойней, договорились?
– Ты кого угодно уговоришь.
– Ну, вот и славно! В воскресенье мы вместе поедем в их охотничий домик.
– Папа!
– Спокойной ночи! – и он с широченной улыбкой выскользнул за дверь. А я так и осталась сидеть перед зеркалом. Не сватает он меня, как же! Мне хоть и семнадцать, а в его бизнесе я кое-что понимаю, и ясно без слов, что ему бы хотелось соединить наши семьи во избежание дальнейших ссор между партнёрами, тоже мне короли! Ну, я им покажу, как я готова к взрослой жизни, да ни один парень не захочет связываться с малолетней ведьмой. Если он, конечно, сам не леший. С этой весёлой мыслью я стала готовиться к воскресенью. Первое, что мне пришло на ум – это надеть самое откровенное платье, которое даже мама не видела, но я подумала, что мне самой будет в нём не очень уютно. Я уже перерыла весь гардероб, когда в комнату вдруг бесшумно вошла мама.
– Радость моя! Ты так рьяно готовишься к воскресенью?
– Ты же знаешь, что папа заставил меня!
– Что-то я не слышала шума борьбы, – и она засмеялась, но вдруг прервала смех и встала передо мной с таким серьёзным лицом, что я даже остановилась от своих раскопок. – Ты же знаешь, какой он у нас, зачем его расстраивать? Сделай ему приятно, хоть иногда поступи, как тебе говорят.
– Но он же жениха мне ищет, в семнадцать лет!
– Не глупи, ты только школу окончила, тебе экзамены сдавать и выбирать дальнейший путь, хотя, извини, но институт мы тебе уже выбрали. Ну не смотри на меня так! Ты сама себе выберешь факультет по вкусу. Так что идея про женитьбу отпадает. Ну, если ты сама того не захочешь.