Седьмой свиток
Шрифт:
Поднявшись, англичанин посмотрел на верхушки колючего кустарника, озаренные красными лучами солнца, садящегося за горизонт.
— Для одного дня довольно, — решил он. — Остальное может подождать до завтра.
На следующее утро Николас и Ройан поднялись и начали пить кофе, когда еще не рассвело. Али и его люди сидели у костра, тихонько разговаривая и куря первую сигарету за день. Затеянное пришлось им по вкусу. Они не подозревали, зачем понадобилось во второй раз спускаться в бездну, но энтузиазм двух ференги оказался заразителен.
Как только достаточно рассвело, чтобы стало видно тропу, Николас снова повел всех в холмы. Пробираясь сквозь колючие кусты, люди жизнерадостно болтали на амхарском. К нужному месту они вышли, когда солнце показалось над горами с востока долины. Вчерашний день Николас посвятил обучению охотников, да и они с Ройан полночи просидели за планами. Поэтому теперь каждый из них отлично знал свое дело, и они почти не потеряли времени, готовясь к спуску.
Николас опять разделся до шортов и теннисных туфель, но на сей раз он также прихватил для тепла и старую фуфайку для игры в регби. Натягивая ее через голову, Харпер показал Ройан каменную площадку.
Она внимательно изучила ее.
— Сложно сказать с уверенностью, но я думаю, что ты прав и она действительно рукотворная.
— Когда ты спустишься вниз, сомнения исчезнут. Там, где скала нависает сверху, порода не сильно выветрилась, и ниши почти идеально сохранились. Разумеется, до уровня высокой воды, — сообщил англичанин, устраиваясь на подъемнике и свешиваясь с обрыва. Болтаясь на конце шеста, Николас подал знак Али. Тот принялся спускать его вниз. Веревка чудесно скользила сквозь смазанную петлю.
Николас немедленно увидел, что верно выбрал место для подъемника, оказавшись между двойным рядом ниш. Он поравнялся с загадочным кругом на скале, но тот находился в пятидесяти футах от него и к тому же порос ярким лишайником, обесцветившим камень. Поэтому нельзя было сказать, не естественный ли это выступ, так что Харпер продолжил спуск. Али и его команда постепенно вытравливали веревку.
Добравшись до поверхности воды, Николас выскользнул из сиденья и отпустил его. Вода оказалась очень холодной. Он поплыл в ней, часто дыша, пока не привык. Тогда англичанин трижды потянул за сигнальную веревку и, пока сиденье поднимали наверх, отплыл в сторону и уцепился за одну из каменных ниш. Он уже успел забыть, как холодно и одиноко было здесь, на дне пропасти.
После довольно долгой заминки Николас поднял голову и увидел, как в воздухе показалась Ройан, болтаясь на сиденье и медленно вращаясь на конце нейлоновой веревки. Она посмотрела вниз и жизнерадостно помахала баронету.
— Пять баллов этой девчонке, — улыбнулся он. — Ее не так просто заставить свернуть с пути.
Харперу хотелось поддержать Ройан криком, но он понимал, что это бесполезно — грохот водопада заглушит все остальные звуки. Поэтому Николас тоже только махнул ей в ответ.
На середине пути вниз он увидел, как Ройан отчаянно тянет за сигнальный конец. Али ждал этого, и спуск немедленно прекратился. Потом Ройан откинулась назад, держась только левой рукой за веревку. Правой она схватилась за бинокль Николаса, висящий на груди. Ройан изгибалась под невероятным углом, пытаясь навести прибор на резкость одной рукой. Очевидно, было нелегко рассмотреть круглую отметину на стене, поскольку подъемник раскачивался из стороны в сторону, одновременно вращаясь.
Как показалось Николасу, Ройан висела на конце веревки очень долго, хотя на самом деле прошло не более пары минут. Потом молодая женщина неожиданно отпустила бинокль, откинула голову назад и завопила так, что крик, несмотря на рев воды, донесся до Николаса, находившегося на сотню футов ниже. Она восторженно била ногами и махала ему свободной рукой, вне себя от радости, пока Али продолжал спускать веревку. Неразборчиво выкрикивая что-то, Ройан смотрела на Харпера с таким сияющим лицом, что оно почти развеяло сумрак ущелья.
— Я не слышу тебя, — заорал англичанин. Водопад сводил на нет любые попытки общения.
Ройан ерзала на сиденье, дико крича и размахивая руками. Она даже совсем выпустила веревку и наклонилась вперед, чтобы рассмотреть Николаса. В двадцати футах над водой Ройан едва не потеряла равновесие и чуть не полетела вниз.
— Осторожнее! — крикнул Харпер. — Этот бинокль цейсовский. Две штуки в цюрихском магазине беспошлинной торговли!
На сей раз Ройан расслышала, потому что показала ему язык, совсем как школьница. Однако двигаться стала осторожнее. Когда Ройан почти коснулась ногами воды, то дернула за веревку, призывая людей наверху остановиться. Она повисла в воздухе в пятидесяти футах от Харпера.
— Что ты там увидела? — крикнул Николас.
— Ты был прав! Прав!
— Она сделана человеком? Там надпись? Ты смогла ее прочитать?
— Да, да и да! Да — на все три вопроса! — триумфально улыбнулась Ройан, дразня Харпера.
— Перестань злить меня. Рассказывай.
— Самовлюбленность Таиты снова взяла над ним верх. Он не мог не подписать работу. — Она рассмеялась. — Оставил автограф — изображение ястреба со сломанным крылом!
— Чудесно! Просто замечательно! — восхитился Николас.
— Это доказательство того, что здесь был Таита. Чтобы вырезать герб, он должен был стоять на лесах. Наша первая догадка подтвердилась. Ниша, за которую ты держишься, часть лестницы, ведущей на дно ущелья.
— Да, но зачем, Ройан? — закричал он. — Что здесь делал Таита? Нет никаких следов работ или строительства.
Они осмотрели угрюмые скалы. Если не считать маленьких рядов ниш, стены оставались нетронутыми, гладкими и непостижимыми, уходя под темную воду.
— Может, под водопадом? — закричала Ройан. — Вдруг там есть пещера? Ты можешь туда добраться?
Николас оттолкнулся от скалы и поплыл к грохочущей воде. Примерно на середине его подхватило течение, и Харперу пришлось грести изо всех сил, чтобы побороть его. Отчаянно размахивая руками и работая ногами, он умудрился добраться до выступа, скользкого от водорослей, с краю от водопада.
Вода обрушилась на голову Николаса, но он пробрался вдоль каменного выступа в самое сердце потока. Примерно на полпути вода одолела его, оторвала от зацепки, швырнула в бассейн и закрутила. Харпер вынырнул в середине и снова был вынужден грести изо всех сил, чтобы победить течение и добраться до спокойной воды возле стены. Пловец уцепился за каменную нишу и принялся дышать как кузнечные мехи.