Седьмой. Книга 6
Шрифт:
Секунда, и вот уже тонкая девичья фигура бросилась куда-то в сторону, скрываясь за поворотом, что явно не входило в планы воина, рассчитывающего получить в этом бою долгожданное просветление. Выругавшись вполголоса, старик бросился за стремительной огненной фигурой, убегающей прочь. Лабиринты коридоров, которые он пробегал, мелькали у него за спиной. Старику было плевать, его цель уходила, а он не привык упускать противников, бросивших ему вызов.
– Вот как, решила поиграть в прятки? – Он остановился возле лестницы, куда скользнула объятая пламенем фигура, скрывшись от него где-то глубоко под землёй, да так хорошо, что воин перестал ощущать её. – Ну ладно – раз, два, три, четыре, пять. Я иду искать.
С этими словами старик ступил на железную лестницу, ведущую куда-то далеко вниз.
– Ну что, насмотрелся на живые трупы? – спросил тигр, когда я вышел из помещения с капсулами.
– Да, бедолаги.
– Отвратительное место, хочу тебе сказать, Ян, и это мы осмотрели лишь небольшую его часть. Пока ты там шастал, внутри пробегали… Я бы назвал их сотрудниками этого комплекса, форма на них была школы, но с необычной эмблемой, я ещё такую не видел.
– Они сильны?
– Нет, как мне показалось, не выше золотых значков, говорю же, наверняка персонал этого места. Бежали они, кстати, как раз с той стороны, куда мы сейчас направляемся.
– Это обнадёживает. Ладно, давай глянем, что там, – хмыкнул, не удержавшись, я, и мы двинулись дальше по коридору, не забывая при этом заглядывать в помещения, что нам иногда попадались на пути.
Как раз в очередном небольшом помещении нам повстречался якорь реальности, практически один в один копия тех, что мы когда-то с Оцелотами находили в оранжевом мире. Единственное отличие заключалось в размере – тот, что установлен здесь, казался куда меньше. Чуть позже я наткнулся на ещё один якорь, а затем ещё и ещё. Навскидку их здесь находилось не меньше десятка, и это не считая тех, что мы найти не смогли. Конечно, это всё ещё меньше, чем в той же связи единства, но всё равно немало.
«Что они пытались сдержать, Седьмой?» – спросил я, осматривая очередной якорь.
«В данном случае я бы всё же считал, что они скорее пытались не дать чему-то воздействовать на этот комплекс. Не забывайте, что якоря – это прежде всего орудие противодействия сущностям когорты и скульпторам реальности, способным эту самую реальность изменять под свои желания».
Не знаю, насколько прав Седьмой, но сдерживать в этом комплексе всё же было что. В одной из следующих комнат мы наткнулись на зал, заполненный прозрачными капсулами, похожими на те, что нашли недавно, с будущими золотыми воинами внутри. Только на этот раз там находились совсем не люди.
– Это что, твари алого мира? – спросил я, наклоняясь к одному из контейнеров.
– Они самые, – кивнул белый тигр, придирчиво осматривая существо, плавающее внутри синеватой жидкости. – Тут, похоже, они собрали всех. Глянь, вон левиафан, я такого видел, лишь когда путешествовал по алому миру с твоим дедом.
За стеклом одного из контейнеров, на который обратил внимание фамильный бог, действительно находился живой кошмар алого мира, о котором ходили легенды. Гибкое тело рептилии, имевшей, как я знал, какие-то невероятные способности к регенерации и магической защите. Обычно против этих тварей направляли двойку или даже тройку воинов с закалкой тела на уровне минимум кристалл с одним лучом. Появление подобной твари в рейде, считавшемся самым безопасным из всех, могло означать его уничтожение, если рейдлидер не успевал распознать признаки присутствия левиафана. Хорошо хоть, эти существа были настолько редкими, что шансы встретить их оставались минимальны.
Комната с запечатанными внутри капсул существами алого мира оказалась не единственной. В следующей мы уже наткнулись на тварей родом из зелёного мира – порабощённые неизвестной болезнью хищные растения и даже автомат, похожий на тот, что атаковал меня в одной из башен. Лиловый, синий, оранжевый и даже фиолетовый миры. Все здесь и даже больше. Несколько раз я натыкался на контейнеры, в которых находились существа из неизвестных мне врат, никогда не виденных мной, Седьмым или даже Иш'кафелем. А в одной из последних комнат я нашёл и то, чего больше всего опасался – контейнеры, заполненные существами из моего мира. Включая людей. Тысячи людей. По какой-то причине золотые особенно много внимания уделили именно нашему миру и для этого использовали самый большой зал из всех. Ряды полупрозрачных капсул, уходящих вдаль, с заключёнными внутрь людьми. Одетые в одежду, что была популярна в прошлом или даже позапрошлом веке, некоторые даже сжимали в руках оружие и, казалось, в любой момент могли открыть глаза.
– Сколько здесь, Ян, как думаешь? – спросил вдруг до этого молчавший тигр.
– Несколько тысяч точно. Дети, старики, мужчины, женщины. Зачем им столько?
– Я не знаю, Ян.
«Седьмой, эта жидкость, в которой они заключены…»
«Как и другие существа здесь, они живы. Это что-то похожее на капсулу стазиса. В таком состоянии эти люди могут находиться вечно. Можете спать спокойно, носитель».
«Что ж, это уже лучше, чем формалин. Понять бы, для чего их здесь коллекционируют?» – я проигнорировал последнюю часть предложения конструкта, напоминающую дружественную подколку.
«Возможно, как образец чистой родословной? У нас всё ещё слишком мало данных».
– Ян, я кое-что нашёл, – возле меня появился тигр, отвлекая от разговора с Седьмым, – ты должен это увидеть.
– Ну, давай посмотрим, – последовал за тигром. Мы пропустили пару закрытых дверей и остановились перед двухстворчатыми вратами высотой почти в два человеческих роста.
Одна из створок была приоткрыта, и у меня складывалось впечатление, что это сделали очень давно, судя по потускневшему следу на полу. Внутри встретил пустой зал с высокими потолками как минимум в три-четыре человеческих роста. Единственным предметом, который находился в этом зале, оказалась огромная скрижаль, установленная в его середине. Подойдя ближе, я рассмотрел на ней письмена оранжевого мира, слегка отливающие золотым светом, благодаря чему даже в тускло освещённом зале можно было легко прочитать всё, что там написано.
«Седьмой, ты можешь перевести?»
«Внимание трибуналу. Пленение – высшее благо. Нарушен закон вселенной, разбитое собралось вновь. Прах обратился в существо. Бедствие неотвратимо. Великий маятник качнулся в обратную сторону, создав прецедент!» – громом прозвучал в моей голове голос конструкта.
– Опять эта галиматья, – пробормотал я вслух. – Понять бы, что они имели в виду.
«Здесь есть некоторые пояснения», – как ни в чём не бывало ответил мне Седьмой.
«И что там?» – я не стал возмущаться тому, что конструкт не сказал об этом, перейдя сразу к делу.
«Похоже, что кто-то из самых сильных скульпторов реальности сумел сделать невозможное – он создал изнанку и запечатлел в ней кого-то, кто безвозвратно ушёл, тем самым нарушив естественный ход вещей. Результатом этого стало расслоение реальностей и их наложение друг на друга. Трибунал пытался остановить пагубное воздействие изнанки, но сумел добиться лишь частичного успеха, остановив расслоение у некоторых миров».