Сегодня ты, а завтра
Шрифт:
– А позвонить по этим телефонам можно? Справочные работают сами знаете как, пока что-нибудь узнаешь...
– Прекрасная мысль. Только очень осторожно. Чтобы никто не заподозрил, что ты из следственных органов.
– Само собой.
– Действуй.
– А международные звонки как? Прямо отсюда можно? – простодушно спросила она.
– Ну, – развел я руками, – можно-то можно, но потом вычтем из твоей зарплаты. В трехкратном размере.
Оля оказалась способным работником – через полчаса на моем столе лежал список телефонов, по которым звонили из конторы Филимонова.
Так, посмотрим.
«Германия,
– Что за партия? – спросил я Олю.
– Я навела справки. Это националистическая партия, близкая, по некоторым сведениям, к полуфашистским кругам. У них даже некоторых членов судили за националистические высказывания.
– Да, – вздохнул я, – у них с этим строго.
Оля кивнула.
– Кстати, по другим телефонам в Италии, Франции, Бельгии и Испании тоже находятся подобные учреждения.
– Это наводит на мысли... Что же, партия Филимонова имела тесные контакты со всеми фашистами в мире?
– Выходит, так.
– Угу, – буркнул я, – а другие телефоны?
«США, Нью-Йорк. Частные телефоны. Звонки 15.06 и 06.07».
– А кто живет по этим телефонам, выяснить не удалось?
Оля отрицательно покачала головой.
«США, Нью-Йорк. Офис фирмы „Нью-Мос“. Звонки производились регулярно, ежедневно, по нескольку раз в день».
– Что это за «Нью-Мос» такой?
– Не знаю. Только они отлично говорят по-русски.
– Да что ты? Это уже интересно. Ты туда звонила?
– Да. Только хотела по-английски спросить, а они отвечают: «Это кто?» С таким одесским прононсом. Я попыталась узнать, чем они занимаются, но они мне очень грубо ответили и положили трубку. Еще и обругали.
– Я скажу Грязнову, чтобы он тебе премию выдал. За вредность. Это все?
– Да.
Так. Значит, во всех странах филимоновцы общались с националистическими партиями, и только в Америке с неким частным лицом и с фирмой. Может, в Америке нет фашистов? Но это не так. Фашисты, к сожалению, есть везде. Значит, логично предположить, что в Америке у них были другие дела. Другие интересы. С какими-то непонятными «одесситами»... Хотя в Нью-Йорке среди наших эмигрантов это самый популярный акцент.
Не Бог весть какая ниточка, но, за неимением другой, потянем за нее.
Я посмотрел на часы. Без десяти пять. Отнимаем восемь – в Нью-Йорке около девяти утра. Самое время звонить Кэт.
Кто не знает – Кэт Вильсон это моя американская знакомая. Работает, между прочим, не где-нибудь, а в нью-йоркской полиции – руководителем отдела по расследованию убийств. Надеюсь, вы понимаете, что это такое? Убийств в Нью-Йорке происходит на порядок больше, чем в Москве, и поэтому работы у нее, как это ни печально, мало не бывает. И, несмотря на свой возраст – Кэти всего двадцать пять лет, – она справляется с ней на «отлично». Словом, настоящий профессионал. Мы познакомились с ней еще в Гармиш-Партенкирхене, в Германии, когда вместе участвовали в программе «Пятый уровень», организованной Европейским центром исследования вопросов безопасности имени Джорджа Маршалла – См. романы Фридриха Незнанского «Выбор оружия» (М., 1997), «Заговор генералов» (М., 1998) и др. Мы подружились в этом замечательном городке в южно-баварских Альпах и с тех пор по мере сил помогаем друг другу: я – ей, а она – мне. Замечу, очень симпатичная девчонка.
– Хеллоу, – донесся из трубки голос Кэти.
– Хай, Кэт! Привет! Это Саша.
Кэт секунду помолчала, видимо усваивая русские слова. Кстати, она сносно говорит по-русски.
– О-о, Алекс! Хеллоу! Здравствуй! – наконец закричала она в трубку. – Ты откуда? Ты в Нью-Йорке?
– Нет. Я звоню из Москвы.
– Это... Какими судьбами?
– Твое знание русского языка все время прогрессирует. Только надо говорить «судьбами» с ударением на последнем "а".
– Сэнкс, Алекс, спасибо. Я это обязательно учту. У тебя какое-то дело или ты звонишь просто?
– Кэт, я всегда рад с тобой поболтать, но, к сожалению, начальство не разрешает часто звонить в Америку. Ты же знаешь, у нас кризис.
– О да, я смотрю телевизор. У вас... как это сказать?... Перманент... Постоянный кризис.
– Да, верно. Перманентный.
– В русском языке тоже есть такое слово?
– Да. Раньше оно обозначало завивку волос у женщины. Так и называлось – «перманент». А кризис перманентный, потому что нас тоже всех тут в трубочку свернуло...
– Что-что? Я не могу так быстро понимать.
– Да ладно, это не важно. Кэт, мне нужна твоя помощь.
– Что-то срочное?
– Да. Нужно узнать по телефонным номерам, кто живет там, какой адрес или какая организация.
– Да, это очень просто. Я сейчас запишу...
И действительно, через двадцать минут из моего факса выползло сообщение Кэт Вильсон.
Один из частных телефонов принадлежал некоему Евсею Михайловичу Беляку, бывшему эмигранту из СССР, выехавшему в середине восьмидесятых годов. Кэт приписала, что в компьютере полицейского управления Нью-Йорка есть некоторые неподтвержденные сведения, по которым он связан с так называемой «русской мафией». Однако он ни разу к суду не привлекался и никаких прямых указаний на то, что он ведет какую-то криминальную деятельность, не обнаружено.
Второй телефон принадлежал врачу-кардиохирургу Эдуарду Кипарису. Ничего определенного о нем Кэт узнать не удалось.
Фирма же «Нью-Мос» оказалась пять лет назад созданной выходцами из России страховой компанией. Причем в Москве имелся ее филиал. Добросовестная Кэт даже узнала его адрес.
Рабочий день уже закончился, и я решил отправиться туда завтра с утра.
Эдуард Владимирович Кипарис вышел из таможенной зоны Шереметьево-2 и сразу направился к стойке «Rent-a-car». Можно было, конечно, взять такси, но ему хотелось самому сидеть за рулем. Все-таки это совсем другое дело – чувствовать, как железная машина слушается малейшего поворота руля, давления педали, чем пассивно сидеть на заднем сиденье и поглядывать в окошко.
Скучающая за стеклом регистраторша оживилась при виде приближающегося к окошку Кипариса.
– Добрый день! – Она стала сама любезность.
– Здравствуйте, – кивнул Кипарис, – мне нужна машина.
– Какая? У нас большой выбор.
– Среднего класса. И чтобы ездила, – улыбнулся он.
Регистраторша, оглядев его, пришла, видимо, к выводу, что это человек обеспеченный, что-то прикинула в уме и сказала:
– «Форд-таунус», «опель-сенатор» или, может, «рейндж-ровер»?
– Пожалуй, «ровер», – после недолгого раздумья сказал Кипарис.