Сегодня война
Шрифт:
Может быть. Но на войне всегда избыток сослагательного наклонения…
Офицерам было намного хуже. Они несли ответственность за бойцов, и все зависело от их дальнейшего решения.
– Связь нужна. Хотя бы узнать, что вокруг творится, – в очередной раз посетовал ротный.
– Звиняйте, хлопци, бананов нема, – отозвался Александр фразой из какого-то позабытого анекдота.
– Нема-то, нема, а нам что делать?
Капитан привычно хотел ляпнуть, мол, приказ выполнять, однако как
– Наших искать, – вставил Сурен. На правах старшины он тоже присутствовал на совещании. – Иначе…
– В принципе, можно и не наших. Но без связи все равно любая диверсия… – махнул рукой Александр. – Ладно. По-любому надо заглянуть хоть в какой-то населенный пункт и хоть там прояснить обстановку. Мобильники не действуют, спутники сбиты, сложная электроника большей частью накрылась, но вдруг найдем обычный телефон? Этакое древнее проводное детище Эдисона. Позвоним ноль-три, вызовем полицию, и пусть она закроет этих миротворцев к либерасовой матери. Хоть где-то проводная связь еще функционирует.
– Тогда попробуем выйти к Малышевке, – склонился над картой ротный. – Она ближе всех. Каких-то четверть часа, если не шибко спешить. И от магистрали в стороне.
Основной дороги поневоле сторонились. Не те силы, чтобы нарываться на серьезный бой. Погибнешь без всякой пользы в течение минут. Может, даже без наземного боя – заметят с беспилотника да обрушат несколько залпов. Много ли надо?
Дались эти беспилотники! Раз не летают, наверняка ведь и их электроника приказала долго жить. Иначе наверняка заметили бы хоть одну непернатую и неживую птичку. И все равно, думается. Обжегшись на молоке…
Александр чувствовал себя смертельно усталым. Годы, чтоб им пусто было! Нагрузка воспринимается иначе. Где ты, молодость, с ее прогулками по чужим горам? Выдерживал же тогда, не жаловался! Зато здесь – на своей земле, и деваться с той земли некуда.
Надо держаться, демонстрировать бодрость, тем паче, солдатики выглядят ничуть не лучше. Даром что молодые! Не привыкли к подобным нагрузкам, а тут еще изматывающая души неопределенность…
– А если к магистрали? – предложил Сурен. – Должны ведь наши ее удерживать!
– Должны-то должны… – протянул Александр, – да только где? Набросают в промежутках мин, сами на них подорвемся. Помните сапера? Этого, как его, Минакова? Думаете, один он такой? Я за Малышевку. Хоть раненых там оставим. Или договоримся, чтобы их вывезли. Должны же в деревне иметься какие-то машины! А то и фельдшер. Как и дороги в райцентры, еще куда.
Лицо ротного дрогнуло. Капитан понял начальника и ободряюще улыбнулся:
– Мы на войне, Дима. И первым делом – выполнение задачи. Эмоции потом. Пока человек не сдался, он еще не побежден. Прорвемся.
Хотел добавить, что бывало и хуже, но бывало ли? У него – да, только ставкой являлась лишь собственная жизнь да жизни окружающих.
Зря он, наверное,
Глава тринадцатая
– Мать, в деревне кто?
Почему-то потянуло на хрестоматийное: «Немцы в деревне есть?», и Александр едва удержался от неуместной фразы.
– Тьфу! Напугал! Прости, господи! – Пожилая женщина, еще не старуха, но уже близко к ней, едва не перекрестилась при виде двух залегших мужиков в форме. – Вы-то каковские?
– Свои мы, русские.
– Если русские, чего на своей земле прячетесь? – резонно заметила женщина.
– Мы не прячемся. Мы – в разведке, – улыбнулся капитан. – Положено так.
– Лучше скажи: долго ваше «положено» будет продолжаться?
– Военная тайна, – вздохнул, вставая, Александр. – У вас хоть какая-нибудь связь имеется? Обычный телефон, еще что?
– Телефон есть, только не работает. Провода порваны. Наверное.
– Может, радио? Телевизор? Какие-нибудь новости?
– Газеты не хочешь?
– Газеты не хочу.
– Кто кому объяснять должен, что в мире творится? – Женщина покачала головой. – Тоже мне, защитнички!
– Не серчай, мать. Так получилось.
– Какая я тебе мать? Тоже юноша нашелся! Сказала бы пару ласковых… Шляетесь вместо того…
– Всякое бывает. Фельдшер-то хоть есть? Про доктора не спрашиваю. Раненые у нас. Им покой нужен. Или хоть в город какой отправить. Свои же, русские.
– Что ж сами не можете?
– Задача другая. Пропадут ребята.
– Где они? Сильно?
– Порядком. Комар, сгоняй за нашими.
Капитан заранее договорился с ротным бойцов в деревню не вводить. В лесу солдаты поневоле держались друг друга, страшась одиночества, но кто поручится, что в населенном пункте кто-нибудь не попытается дезертировать? И оставить подобное без сурового наказания нельзя, без дисциплины поредевшее подразделение моментально прекратит существование, и наказывать не хочется. Чем брать грех на душу, лучше никого не искушать. Ребята выдержали форменный ад, не дрогнули, если же кто временами праздновал труса, так ведь первый бой, да еще без толковой подготовки.
– Что ж мы здесь стали? Пошли в деревню. – Женщина двинулась первой, не оглядываясь, последует ли за ней «разведчик».
Здесь создавалось впечатление, словно нет никакой войны. Никто не бомбил стоящее на отшибе село, смысл, если никаких войск тут отродясь не было? Не больше сотни изб и домов, какие-то мастерские, гаражи, коровники, амбары – обычная картина. Даже малолюдство было привычным. Большинство жителей давно перебралось в города, здесь же остались или неудачники, или те, кто действительно любит малую родину и сельский труд. Вряд ли среди последних имелась молодежь. Разве кто приехал отдохнуть на природе и решил переждать здесь лихое время.