Сегун. Книга 1

Клавелл Джеймс

– Нам еще далеко, Марико-сан? – спросила Соно.

– Надеюсь, что не очень, – ответила она успокаивающе.

Командир серых внезапно появился из темноты с другой стороны паланкина. Она прикинула, что из сказанного ею Андзин-сан он смог подслушать.

– Вам не хочется сесть в паланкин, Марико-сан? Вы не устали? – спросил он.

– Нет-нет, спасибо. – Она умышленно замедлила шаг, отвлекая его от паланкина Торанаги. – Я вовсе не устала.

– Как себя ведет чужеземец? Он не надоел вам?

– О нет, он вроде бы успокоился.

– О чем вы говорили?

– О разных вещах. Я пыталась объяснить ему наши законы и обычаи. – Она обернулась в сторону главной башни замка, которая высилась над ними. – Господин Торанага просил меня попытаться вразумить его.

– Ах да, господин Торанага. – Самурай взглянул на замок, потом снова на Блэкторна. – Почему господин Торанага так заинтересован в нем, госпожа?

– Не знаю. Думаю, из-за его необычности.

Они завернули за угол, вышли на другую улицу, где дома стояли среди садов, обнесенных стенами. Народу кругом попадалось мало. За домами лежали пристань и море. Мачты вырастали над крышами, воздух обдавал густым запахом морских водорослей.

– А о чем вы еще говорили?

– У них есть очень странные идеи. Они все время думают о деньгах.

– Говорят, весь их народ состоит только из пиратов-торговцев. Среди них нет самураев. А что от него хочет господин Торанага?

– Извините, но я не знаю.

– Ходят слухи, что он христианин. Так он говорит. Это правда?

– Но он не такой христианин, каких мы знаем. Вы христианин?

– Мой хозяин христианин, поэтому и я христианин. Мой хозяин – господин Кияма.

– Я имею счастье хорошо его знать. Он оказал честь моему мужу, обручив одну из своих внучек с моим сыном.

– Да, я слышал об этом, госпожа Тода.

– Господину Кияме уже лучше? Я так поняла, что лекари не позволяют ему ни с кем видеться?

– Мы не видели его уже неделю. Никто из нас. Может быть, это китайский сифилис. Спаси его, Боже, от этого и прокляни всех китайцев! – Он зло посмотрел в сторону Блэкторна. – Врачеватели говорят, что именно чужеземцы принесли эту заразу в Китай, в Макао и оттуда к нашим берегам.

– Sumus omnes in manu Dei [38] , – сказала она.

38

Мы все в руках Господа (лат.).

– Amen, – бездумно ответил самурай и выдал себя.

Блэкторн тоже заметил этот его промах, уловил вспышку гнева на лице и услышал, как японец что-то сквозь зубы говорит Марико. Блэкторн вылез из паланкина и подошел к ним сзади.

– Если ты говоришь по-латыни, центурион, было бы очень любезно с твоей стороны немного потолковать и со мной. Я хочу побольше узнать о твоей великой стране.

– Да, я могу говорить на твоем языке, чужеземец.

– Это не мой язык, центурион, но язык церкви и всех образованных людей в мире. Ты хорошо говоришь на нем. Как и когда ты научился?

Кортеж обогнал их. Все самураи – и серые, и коричневые – следили за ними. Бунтаро, шедший около паланкина Торанаги, притормозил и повернулся. Командир серых поколебался, потом зашагал дальше, и Марико обрадовалась, что Блэкторн присоединился к ним. Они шли какое-то время молча.

– Центурион бегло говорит по-латыни, очень хорошо, не так ли? – сказал Марико Блэкторн.

– Да, действительно. Ты учил его в семинарии, центурион?

– Ты тоже, чужеземец, – процедил самурай с холодком, не обращая внимания на Марико. Он не любил вспоминать семинарию в Макао, куда его отправили ребенком по распоряжению Киямы учиться языкам. – Теперь, когда мы говорим напрямую, скажи мне откровенно, почему ты спросил у госпожи: «Кто еще знает…» Кто еще знает что?

– Не могу вспомнить. Я отвлекся.

– А, отвлекся? Да? Тогда почему ты сказал: «Кесарю – кесарево»?

– Это была шутка. Я обсуждал с госпожой, кто сочиняет притчи, которые иногда трудно понять.

– Да, тут есть над чем поразмыслить. Что погнало тебя, потерявшего рассудок, к воротам? И почему ты так быстро оправился от припадка?

– Это произошло с Божьей помощью.

Они шли рядом с паланкином. Самурай был взбешен тем, что так легко попался. Господин Кияма предупреждал, что эта женщина очень умна: «Не забывай, что она несет в себе склонность к измене, а пират – отродье Сатаны. Следи, слушай и запоминай. Может быть, она выдаст себя и в дальнейшем станет свидетелем против Торанаги перед регентами. Убей пирата, как только начнется стычка».

Стрелы вылетели из ночи, и первая же вонзилась в горло самураю. Чувствуя, как легкие наполняются кровью, как на него надвигается смерть, он с удивлением успел подумать: «Почему засада оказалась здесь, а не на следующей улице, ближе к пристани? И почему метили в меня, а не в пирата?..»

Другая стрела попала в стойку паланкина в дюйме от головы Блэкторна. Две стрелы пропороли закрытые занавеси носилок Кирицубо впереди, а другая угодила в грудь служанке Асе. Девушка вскрикнула, носильщики бросили паланкины и присели в темноте. Блэкторн повернулся, ища укрытия, и увлек Марико за собой под опрокинувшиеся носилки. Серые и коричневые рассыпались. Град стрел накрыл оба паланкина. Одна воткнулась в землю там, где только что была Марико. Бунтаро закрывал паланкин Торанаги своим телом, стрела ударила его со спины в доспехи из кожи, стальных колец и бамбука. После того как град стрел иссяк, он кинулся вперед и сорвал занавески. В грудь и бок Торанаги впились две стрелы, но, не причинив ему вреда, застряли в панцире, который он надел под кимоно. Вытащив стрелы, даймё сорвал широкополую шляпу и парик. Бунтаро осматривался вокруг, ища противника, весь настороже, готовый спустить тетиву, пока Торанага не выпутался из занавесок и, вытащив меч из-под покрывала, не вскочил на ноги. Марико пыталась помочь Торанаге, но Блэкторн оттолкнул ее назад, криком предупреждая об опасности. Стрелы вновь осыпали оба паланкина, уложив двух коричневых и одного серого. Еще одна прошла так близко от Блэкторна, что содрала кожу со щеки. Следующая пришпилила его кимоно к земле. Служанка Соно суетилась около другой девушки, корчащейся от боли, но мужественно сдерживающей рыдания. Тут Ябу рявкнул и махнул рукой, отдавая приказ. На одной из черепичных крыш с трудом просматривались несколько фигур. Последний залп стрел, со свистом вылетевших из темноты, был вновь направлен на паланкины. Бунтаро и остальные коричневые закрыли собой Торанагу. Один из коричневых погиб. Острие прошло сквозь шов в доспехах Бунтаро, и он зарычал от боли. Ябу, коричневые и серые уже были около стены, но нападавшие растворились в темноте, и, хотя дюжина самураев бросилась за угол, чтобы настичь их, всем было ясно, что это бесполезная затея. Блэкторн поднялся на ноги и помог встать Марико. Она дрожала, еще не отойдя от потрясения, но была невредима.

– Спасибо, – сказала она и заторопилась к Торанаге, чтобы помочь ему не попасться на глаза серым.

Бунтаро кричал, приказывая своим людям потушить факелы у паланкина. Тут один из серых выдохнул: «Торанага!» – и, хотя это было сказано негромко, его услышали все.

При мерцающем свете факелов Торанага в гриме, попорченном потеками пота, выглядел карикатурно.

Один из серых торопливо поклонился. Враг его господина вырвался на свободу за стены замка.

– Подождите здесь, господин Торанага. Ты, – он указал на одного из своих людей, – сообщи господину Исидо немедленно. – Самурай тут же убежал.

– Остановите его, – спокойно сказал Торанага.

Бунтаро выпустил две стрелы. Гонец упал замертво. Пославший его выхватил свой двуручный меч и бросился к Торанаге с устрашающим боевым кличем, но Бунтаро уже был наготове и парировал удар. Серые и коричневые одновременно обнажили клинки, сбились в кучу и ринулись в бой. На улице образовался водоворот из сражающихся людей. Бунтаро и его противник оказались хорошими фехтовальщиками, они делали ложные выпады и обменивались ударами. Внезапно один из серых, прорвав охрану Торанаги, напал на него, но Марико тут же подняла факел, метнулась вперед и ткнула им в лицо врага. Бунтаро разрубил своего противника пополам, повернулся, ударом меча сбил в сторону другого и рассек еще одного, который пытался достать Торанагу. Марико стрелой полетела назад, уже с мечом в руках, – ее глаза не отрывались от Торанаги и Бунтаро, его безобразного телохранителя.