Секира света
Шрифт:
Вскоре после этого за девушкой явились двое солдат.
— Когда тебя подведут к наместнику, — предупредил один, — ты должна пасть перед ним ниц.
— Что-о? — зашипела Дарис. — Наместник решил поиграть в короля?
— Нет, но с ним чародей и жрец Сэта. — Голос солдата чуть понизился от скрытого испуга.
Напряженно шагая рядом со стражами, Дарис взяла себя в руки и приняла решение. Умереть из пустой гордости бессмысленно. Это не поможет ни отцу, ни роду. Нет, она сделает все, чтобы выжить. Вдруг появится возможность бежать или по крайней мере прихватить с собой в небытие несколько стигийцев. Поэтому она подавила гордость, когда ее ввели в большое помещение, и распростерлась
— Встань! — прозвучал глухой голос с другого конца комнаты. — Подойди ближе.
Дарис повиновалась. В глаза бросились фрески с изображениями звероголовых существ с телами людей. Шуат и толстобрюхий Венамон расположились на скамеечках у возвышения, где стоял трон наместника. В данный момент на троне восседал человек в черном одеянии и с гладко выбритой головой. Его пламенные глаза остановились на девушке.
— Стой! — велел он.
Дарис остановилась. Воцарилось мрачное молчание. У тайянки возникло странное чувство, будто взгляд бритоголового проникает ей прямо в душу.
— Да, — проговорил наконец сидящий на троне, — есть что-то зловещее в нитях судьбы этой дикой кошки. Но что конкретно, я не могу узнать. Мне нужно доставить ее в Кеми, чтоб мой Повелитель занялся ею.
— Когда нам ожидать расставания с вами, святейший Хаккет? — осведомился Венамон масляным голосом.
— Немедленно. — Чародей поднялся. — Стража, взять девчонку и за мной. Остальным позаботиться о том, чтоб мои слуги поспешили к Ладье.
Венамон и Шуат низко склонились, когда колдун прошел мимо.
Сердце Дарис отчаянно застучало. Холодный пот выступил на лбу. В Черный Кеми… для встречи с каким-то Повелителем?..
Она собрала все свое мужество. Запретный город находился отсюда в добрых двух тысячах милях по реке. Наверняка за время недельного плавания она найдет возможность умереть с честью.
Дорога от дворца вела не к торговой, а к строго охраняемой военной гавани. В настоящий момент корабли отсутствовали. Стояло только одно странное судно, каких Дарис никогда не видела и о каких не слыхала. Белый металлический корпус почти пятьдесят футов длиной. На высоком носу украшение — голова рептилии с клювом, кожаные крылья гадины тянутся вдоль бортов. Кроме небольшой надстройки, палуба открыта. Мачты и весел не видно и следа. На железном треножнике на корме покоился огромный хрустальный шар, в котором мерцал красно-голубой огонь. Послушник — один из нескольких, что беспрекословно служили Хаккету, — причалил Ладью к набережной. По лестнице, встроенной в корпус, отряд поднялся на борт. Со всех сторон на них глазели с благоговейным ужасом солдаты. По приказу колдуна слуга защелкнул на щиколотке Дарис железный обруч. Обруч соединялся цепью, прикрепленной к доскам палубы. Цепь длинная, ее вполне хватало, чтоб свободно двигаться, но девушка с ужасом поняла, что прыгнуть за борт не удастся.
Хаккет сделал знак. Солдаты повернулись и зашагали в город. Течением судно вынесло в реку. Хаккет повернулся к послушнику:
— Заступишь на первую вахту.
— Повинуюсь, господин.
Он встал перед хрустальным шаром и поднял руки.
— ЗААН! — нараспев произнес он. Язык показался Дарис странным и чуждым. Огонь в шаре вспыхнул сильнее. Крылья, простертые вдоль бортов, вдруг расправились и широко раскинулись. Пока сгигиец стоял, молитвенно воздев руки, корабль бесшумно набирал скорость.
Возможно, желая увидеть реакцию девушки на чудо, Хаккет проговорил:
— Знай, ты находишься на священной Крылатой Ладье Сэта. Магическая формула ее изготовления утеряна три тысячи лет назад, когда погиб Ахерон.
Все быстрее летела Ладья. Свистел ветер, рассекаемый клювом чудовища на носу.
Кивком головы Хаккет указал на палубную надстройку:
— Эта камера предназначена для тебя. С тебя снимут цепи, если ты захочешь уйти туда. Ты получишь еду и питье, и никто тебя не обидит. Но если посмеешь выкинуть какой-нибудь фокус, я велю тебя снова заковать.
За кормой корабля вскипала вода. Крылья поймали ветер, и Ладья теперь лишь слегка задевала темную поверхность реки. Послушник у хрустального шара опустил руки и сделал знак, желая изменить направление. Когда он замечал какое-нибудь препятствие, грозившее столкновением, то уменьшал скорость, снова подняв руки, распевая: «ААЛЕФ!» Затем он выводил: «МЕМН!» — и желаемая скорость сохранялась, пока послушник вновь не желал ее изменить.
— В три дня и три ночи мы достигнем Кеми, — заметил Хаккет и отвернулся от Дарис.
Девушка сдерживала готовые вот-вот брызнуть слезы. Невидящим взором смотрела она на запад, где солнце заходило за горы, — туда, где оставалась ее родина.
Глава пятая
Дело рук ведьмы
Крепость Мантикоры расположилась недалеко от ворот Крокодила. Мощное, почти кубической формы строение из темного камня, окружающее узкий внутренний двор. Свое имя крепость получила от сказочного существа, [3] его каменное изваяние высечено над главными воротами. Нижние этажи видели много страданий за минувшие столетия. Здесь находились подвалы и камеры пыток, много леденящих кровь злодейств тут свершилось. Жители Кеми избегали даже близко приближаться к крепости, полагая, что оттуда исходит злое колдовство. Они не знали, что на двух верхних этажах имеются роскошные покои, отлично оборудованная кухня и потайной ход для осведомителей; шпионов туда приводят с завязанными глазами и хорошо оплачивают их сообщения. Иногда жрецы находили более целесообразным развязать язык заключенному в комфортабельной обстановке, по этой причине верхние покои строго охранялись.
3
Мантикора — чудовище с отвратительным человеческим лицом на свиных плечах, с орлиными крыльями и хвостом скорпиона.
Закутанный в шелка, Джихан, брат Бэлит, лежал на мягком диване. Рядом — открытая дверь на балкон, обвитый цветущими ветвями. Кроме прохладной тени зелень несла чудесный аромат. Покой огромный, обставлен роскошной мебелью, украшен золотыми арабесками. Еще одна дверь вела в ванную, отделанную не хуже покоя: в бассейне можно было плавать, — и к маленькой, но очаровательной спальне.
За несколько дней, проведенных здесь, у Джихана немного нарасло мяса на костях, к нему вернулись силы, а огонь безумия исчез из глаз. Его лицо по-прежнему рассекали глубокие шрамы. Но оно хоть умыто, подбородок и щеки гладко выбриты. Джихан смог даже улыбаться. Наверное, его лицо многие женщины нашли бы весьма привлекательным.
Сейчас перед ним сидела Рахиба. Прозрачное, как дуновение ветерка, одеяние и дорогие украшения подчеркивали ее цветущую женственность. Она улыбнулась и нежно погладила Джихана по щеке.
— А что случилось потом, любимый? — промурлыкала она.
— Почему… — Джихан растерянно посмотрел на нее. — Почему тебя это интересует? Всего лишь незначительное происшествие из моего детства. Я остановился, когда мне стало ясно, что не стоит так подробно вспоминать о нем.
— О, мне интересно все, что имеет отношение к тебе, — заверила жрица.