Секрет алхимика
Шрифт:
Бен рассмеялся.
— В данный момент я писатель. Провожу небольшое исследование.
— Писатель? Прекрасно. Просто замечательно! Как, вы сказали, имя того алхимика? Фраказини?
— Фулканелли.
Роуз покачал головой.
— Не припомню, чтобы слышал о нем. На самом деле я вряд ли смогу помочь в таком деле. Слишком чуждая тема для нас, ретроградов-академиков, — даже в наш век Гарри Поттера.
Бен почувствовал разочарование. Он не питал особых надежд и не ожидал, что Роуз предложит ему массу сведений о Фулканелли, а тем более о манускрипте алхимика. Но при таком дефиците данных досадно было
— А вы вообще можете рассказать об алхимии? — спросил он.
— Как я уже сказал, это не моя специальность, — ответил Роуз. — Как большинство людей, я склонен считать алхимию шарлатанством. — Он самодовольно усмехнулся. — Правда, можно отметить, что очень немногие эзотерические культы продержались столько веков. От Древнего Египта и Китая через темную эпоху Средневековья и до Ренессанса — эта лженаука оставалась на плаву в течение всей человеческой истории.
Профессор откинулся на спинку кресла и принял позу наставника, уже ставшую его второй натурой.
— Одному богу известно, что алхимики находили в этом знании — или, точнее, хотели найти. Превращение свинца в золото, создание магических зелий, эликсир жизни и прочее.
— Я так понимаю, вы не верите в возможность алхимического эликсира, исцеляющего от всех болезней?
Роуз видел скептическое выражение лица Бена и, не понимая, куда тот клонит, озадаченно нахмурился.
— Я думаю, если бы алхимики нашли магическое средство от чумы, холеры, сифилиса, тифа и других болезней, убивавших человечество по ходу истории, мы как-нибудь узнали бы об этом. — Он пожал плечами. — Проблема в том, что сведения об алхимии весьма спекулятивны. Никто на самом деле не знает, какие открытия сделали алхимики. Их наука окутана тайной — все эти игры с плащами и кинжалами, секретными братствами, загадками и кодами к предполагаемому древнему знанию. Лично я не думаю, что за этим скрывался какой-то смысл.
— Зачем им была нужна такая секретность? — спросил Бен.
Два последних дня он сидел за компьютером и вводил в поисковую систему «Гугл» запросы о «древнем знании» и «секретах алхимии».
Система выдала ему ссылки на сотни эзотерических сайтов. Он ознакомился с огромным множеством разнообразных текстов, от современных книг до писаний четырнадцатого века. Все они отличались одинаково мрачной таинственностью и одинаково напыщенным языком, сбивавшим с толку. Бен так и не понял, сколько там истины, а сколько эзотерической наигранности, рассчитанной на легковерных поклонников, веками тянувшихся к алхимии.
— Если говорить цинично, то им просто нечего было показать публике, — ответил Роуз. — И не забывайте и о том, что у алхимиков имелись властные враги. Возможно, их одержимость секретами была продиктована самозащитой.
— От кого?
— С одной стороны, их преследовали хитроумные мошенники и спекулянты, желавшие воспользоваться тайным знанием. Как только какой-нибудь несчастный алхимик начинал громко хвастаться о золоте, полученном из свинца, его тут же похищали и заставляли раскрыть его методы. Если пытки не давали нужного результата, а разойтись по-хорошему было уже невозможно, допрос заканчивался тем, что упрямца вешали на дереве.
Профессор сделал паузу.
— Однако главным врагом алхимиков была христианская церковь — особенно в Европе,
— Похоже, алхимия была рискованным делом.
— Была и есть, в каком-то смысле, — шутливо заметил профессор.
Бен изумился.
— Что?
Роуз откинул голову назад и рассмеялся.
— Я не говорю, что их по-прежнему казнят на площадях как злобных еретиков. Я имею в виду опасность для ученых, таких как я. Причина, по которой никто из нас не хочет касаться этой темы, проста и банальна. Мы обходим алхимию стороной, боясь, что нас сочтут сумасшедшими. Это вопрос репутации. Слишком часто выходит так, что у людей, отведавших запретного плода алхимии, головы катятся с плеч. Можно вспомнить одну молодую ученую даму, недавно попавшую под удар академической науки.
— А что произошло?
— Ее уволили из Парижского университета. Эта американка, будучи доктором биологии, провела какие-то недозволенные эксперименты и вошла в горячие воды…
— Алхимии?
— Что-то вроде этого. Она опубликовала несколько статей. Солидные научные авторитеты восприняли их неверным образом, и началась травля.
— Как ее зовут? — спросил Бен.
— Я пытаюсь вспомнить. Доктор… э-э… Доктор Рупер? Нет, Райдер! Был большой скандал в академическом мире. О нем даже упоминали в журнале Общества французского Средневековья. Кажется, Райдер обратилась в университетский суд и подала апелляцию на незаконное увольнение. Впрочем, ничего хорошего из этого не вышло. Как я уже говорил, если вас объявляют безумцем алхимиком, начинается охота на ведьм.
— Доктор Райдер из Парижского университета, — повторил Бен, записывая фамилию в блокнот.
— В прошлом номере «Сайентифик американ» есть целая статья об этом деле. Я видел журнал в профессорской комнате отдыха в колледже Крайст-Черч… В принципе, могу вернуться в колледж и еще раз пролистать статью. Там может быть контактный телефон доктора Райдер. Если хотите, созвонимся, и я сообщу его вам.
— Спасибо, это было бы очень полезно.
— Да! — вдруг вспомнив о чем-то, воскликнул Роуз. — Интересная мысль пришла мне в голову. Если вы окажетесь в Париже, не пожалейте времени и пообщайтесь с Морисом Лорио. Он крупный книгоиздатель и мой хороший знакомый. Парень просто очарован эзотерикой. Он издает массу литературы по магии и оккультизму. Вот его визитная карточка… Если встретите его, передавайте от меня привет.
Бен взял визитку.
— Обязательно передам. И если вы найдете телефон доктора Райдер, дайте мне знать. Я хотел бы встретиться с ней.
Они от души обменялись рукопожатиями.
— Удачи в ваших исследованиях, Бенедикт, — сказал профессор. — В следующий раз не откладывайте нашу встречу на двадцать лет.
Вдали от Оксфорда двое мужчин беседовали по телефону.
— Его зовут Хоуп, — повторил один из них. — Бенедикт Хоуп.
Мужчина говорил по-английски, торопливым вороватым шепотом. Его голос звучал слегка приглушенно, так как он прикрывал рукой трубку, боясь, что кто-то подслушает их разговор.