Секрет ее счастья
Шрифт:
— Здесь всегда много свечей, — сказал лорд Генри, криво улыбаясь, так как одна сторона его рта всегда приподнималась неохотно.
Ему нравилось спорить с Софией Далби, это было заметно. Он не мог этого отрицать. Если бы они оказались наедине, она дала бы ему такую возможность.
— Мы должны вообразить себе, что мужчинам не нравится быть желанными? — сказала тетя Мэри отрывисто и не очень вежливо.
Луиза и Амелия снова обменялись взглядами поверх ее головы. Мэри была самой приятной наставницей, то есть легко управляемой, когда
— Давайте ничего не будем воображать, — сказала София. — В лучшем случае пустая трата времени.
— А в худшем? — спросил Блейксли.
— Упущенные возможности, — задумчиво ответила София, заманчиво улыбаясь ему.
Это было уже слишком. Луиза не собиралась простоять здесь весь вечер, наблюдая, как София Далби очаровывает каждого, кто заговорит с ней.
— Мужчинам нравится быть желанными? — спросила Луиза, пытаясь вернуть себе внимание Блейксли.
Он лишь коротко взглянул на нее, задержав взгляд на Софии Далби. Целые две секунды.
— Желанными — да, разумеется, — ответила София, — но не...
Голос ее умолк, и она вопросительно посмотрела на лорда Айвстона, явно пытаясь вовлечь его в разговор. Луиза осторожно взглянула на Амелию. У Амелии был недовольный вид.
— Но не преследуемыми, — с улыбкой произнес Айвстон, тряхнув головой так, что его ладно подстриженные волосы просто взметнулись навстречу Софии.
Это было ужасно, отвратительно и совсем невыносимо. София, похоже, не знала, как можно разговаривать с мужчиной, не пытаясь соблазнить его. Что еще хуже — ей всегда это удавалось.
Луиза была готова отдать если не руку, так жемчужное ожерелье, лишь бы иметь хотя бы половину ее успеха.
— Чушь! — сказала тетя Мэри. — Мужчины просто обожают преследования.
— В роли охотника, а не жертвы, — сказала Луиза. — Правда, лорд Генри?
— Откуда мне знать, леди Луиза?! — со сдерживаемым сарказмом прорычал он.
Его что-то злило, хотя Луиза не могла понять, что именно. Она была единственной, кто имел право на раздражение. И она была раздражена. Даже очень. Казалось, весь мир в это мгновение восстал против ее счастья. Собственно, все к тому шло еще с тех пор, как она покинула детскую. Но она не жаловалась. Она была достаточно стойкой.
— Ну, вот это точно полная чушь, — сказала София, задорно поглядывая на Блейксли. В самом деле, она смотрела на него сверху вниз как на плотское удовольствие, сгорая от нетерпения наброситься на него. Бесчестная, падшая женщина. Луиза едва сдержалась от жеста неодобрения. — Вы же не можете отрицать, что женщины считают вас неотразимым.
— Я не совсем уверен, что такой разговор уместен, — сказал Айвстон, бросив взгляд на Амелию.
Шея Амелии чуть порозовела, что хорошо оттенило ее кремовую грудь.
— Мы задели вас, лорд Айвстон? — спросила София.
— В принципе я не могу припомнить, чтобы мне уделяли столько внимания на моем вечере, — сказал он. — Леди Далби, вы великолепны. Отныне я буду чаще искать вашего общества.
Шея, грудь и щеки Амелии стали известково-белыми, а у Луизы перехватило дыхание.
— Блейкс? — певуче протянула София.
— Это семейное прозвище, — проскрипел Блейксли, — которое должно остаться в пределах семьи.
— Несмотря ни на что, оно очаровательно, — сказала София. — Удивительно, как я не слышала его раньше. Конечно, леди Луиза хранила вашу тайну, лорд Генри, не проронив ни слова.
Блейксли странно взглянул на Луизу. Ей это ничуть не понравилось.
— Я удивлена не меньше вашего, леди Далби, — сказала Луиза. — Я тоже не посвящена в тайны Хайд-Хауса.
Взгляд циничных голубых глаз Блейксли был пугающе неприятным. Он умел ранить взглядом.
— Как странно, — сказала София, глядя на Блейксли. — Мне думалось, что вы гораздо ближе. О, что ж, — пожала она плечами, — я, кажется, ошибалась. Надеюсь, вы не обидитесь, если я случайно назову вас Блейкс, лорд Генри?
— Если эта случайность произойдет наедине, леди Далби, я нисколько не буду возражать.
— Я вижу, мы понимаем друг друга, лорд Генри. Как приятно, — сказала София, глядя на Блейксли из-под черных ресниц.
Поскольку ресницы Луизы были рыжими, она не могла повторить этот номер. Да и не то чтобы она хотела... и не то чтобы с Блейксом. Абсолютно точно — не хотела.
— Может быть, вам и позволительно говорить о близости с джентльменами, — сухо сказала Мэри, — но моим подопечным непозволительно это слушать, леди Далби. Прошу нас извинить.
Мэри была слишком трезва, чтобы этим можно было воспользоваться. Все необходимо было срочно исправить. Иначе ужин пройдет без пользы. Как только Мэри попыталась увести Амелию и Луизу от будущего наследника герцога Хайда, все стало понятно. А ведь к их маленькой компании уже собирался присоединиться сам герцог Кэлборн.
Если Амелия нашла объект для восхищения, то Луиза чувствовала себя подавленной. Она не находила Даттона во все прибывающей толпе Голубой гостиной Хайд-Хауса. Нет, она его не видела. Но может быть, он здесь, только не спешит к ним присоединиться?
Даттон всегда так делал. И как это ему не надоедало?
Герцог Кэлборн поклонился и присоединился к их маленькой интимной компании. Амелию в тот момент невозможно было сдвинуть с места. Это был герцог в полном смысле этого слова; хотя у него уже был наследник, а значит, дети Амелии не могли ни на что претендовать. Но это было не главное. С четырехлетнего возраста Амелия точно знала одно — что она непременно станет герцогиней.
В ней Луиза никогда не сомневалась. Амелия была из тех женщин, которые должны были становиться герцогинями. Она смогла бы по достоинству оценить такой подарок, а следовательно, и мужчину, который его преподнес. Более счастливого брака нельзя было и вообразить. По крайней мере, Амелия так решила с шестилетнего возраста.