Секретарь старшего принца 3
Шрифт:
– Не надо на меня так смотреть, – попросил Элоранарр. – Я не возражаю, когда сотрудники занимаются исследованиями и пишут трактаты, и если это тебя успокаивает, то, хм, можешь выделять немного времени даже на службе, но немного. И тема… специфическая, да. Я думал, ты порку твёрдой мужской рукой предпочитаешь, а не… впрочем, исследования они на то и исследования, чтобы рассматривать разные варианты.
Снова я не произнесла ни звука, не шевельнулась. Лист с рисунком дрогнул в руке Элоранарра, он всё рассматривал изображение, пояснил:
– Барон Варраван написал на тебя жалобу за незаконное, хм, покушение на филейную часть и поругание чести. Честно говоря, из его словес я далеко не сразу понял, что речь шла о порке.
Я вспомнила барона, в Нарнбурне посмевшего приставать к Сирин Ларн, и как отхлестала его по ягодицам. Нажаловался, значит… А сейчас Элоранарр устроит мне головомойку и полезет в душу.
– Я его столь же велеречиво послал, конечно. Как и графа Броншер-Вара Конти с его требованием прислать тебя к нему для принесения извинений за проявленное демонстративное неуважение к его персоне.
– Человек потребовал извинений от дракона, да ещё равного ему по статусу? – изумление помогло мне отодвинуть болезненную фантазию о том, как Элоранарр отбрасывает лист и подходит ко мне, склоняется, накрывая своей тенью и ароматом.
– Представь себе! – Элоранарр фыркнул. – Люди совсем обнаглели, я уже думаю, что зря мы головы никому не откусываем, этого очень не хватает для наведения порядка.
Он снова уставился на рисунок, а моё воображение продолжало буйствовать: поцеловав, Элоранарр подтягивает меня выше и усаживает на стол. «Я возьму тебя прямо здесь», – шепчет на ухо воображаемый он, хотя настоящий не позволяет себе сексуальных развлечений на столах – это для него дело принципа. Хотя избранной, наверное, он бы и такое устроил по её желанию…
– Я понимаю, что ты сейчас чувствуешь, – тихо произнёс Элоранарр.
Не понимает! Он не мог меня понять, потому что он не драконесса, не пил кровь, не испытал на себе давление брачной магии!
Под моими когтями хрустнули подлокотники, Элоранарр вздрогнул. Одной рукой он держал лист с рисунком, пальцами второй принялся нервно поглаживать край бумаги.
– Элоранарр…
– Можешь обращаться ко мне просто Элор, – он так смотрел на рисунок, словно всё же узнал нас по причёскам.
Первым порывом было ответить нет, но такой резкий отказ на переход к более личному обращению может вызвать протест и попытки добиться от меня принятия его короткого имени, поэтому я решила не спорить.
– Хорошо, если ты этого так хочешь, Элор, – с трудом проговорила я. Ответного предложения звать меня по сокращённому имени произносить не стала. – Мы можем просто сделать вид, что ничего не было?
– А ты сможешь? – Элоранарр наконец поднял на меня взгляд: тяжёлый, болезненный. Возможно, Элоранарр ждал, что я попрошу обращаться ко мне неполным именем.
В моём воображении я лежала животом на столе, и он брал меня сзади.
– У нас нет другого выбора, – напомнила я.
– Ты прав, – с грустью признал Элоранарр. – Но если тебе плохо – лучше поговори со мной. Меня ударь. Потому что… у тебя достаточно высокое положение, и от кого-нибудь вроде барона Варравана я в состоянии тебя защитить, и от нынешних претензий Броншер-Вара тоже, но могут возникнуть ситуации, когда ты выплеснешь злость на того, от кого даже я не в силах полностью защитить. Или просто не успею, Халэнн, ведь ты не можешь принять самую сильную драконью форму, а значит, уязвим перед другими драконами. Даже такими, как барон Варраван.
Он говорил правильные вещи, но сейчас я не могла полностью их осознать, потому что лишь половина моего сознания сидела в кресле и продолжала эту беседу.
– И ещё… – Элоранарр на мгновение стиснул губы. Я поняла, что сейчас он заговорит о чём-то очень неприятном. Я даже догадывалась, о чём, и первые же слова эту догадку подтвердили. – Твой голос… не стоило использовать на бароне Варраване, это нечестно, когда твой противник просто теряет способность управлять собой.
– Как вы верно заметили, я не могу превратиться в дракона, мой голос – оружие, которое компенсирует этот недостаток. Голосом я не позволял барону Варравану обратиться в истинную форму, разрушить гостиницу, вероятнее всего повредив здоровью, а то и жизням, остальных постояльцев, и просто перекусить меня пополам.
– Именно поэтому я просто говорю, что не стоило его использовать.
Внутренняя я стонала от непередаваемого наслаждения, но ведущая этот разговор сознательная часть вскипела от гнева. Остыла. Осознала и заключила: надо понять, какими звуками, по какому принципу воздействовали на меня представители культа Бездны, и освоить эту технику. Причём не в форме обычного, полного интонаций голоса, а подчёркнуто сухого и безжизненного, чтобы никто даже подумать не мог, что я на них воздействую, ведь все привыкли к тому, что при воздействии голоса серебряных драконов богаты на интонации.
Элоранарр продолжал:
– Я не хочу, чтобы у тебя возникли проблемы с кем-то более серьёзным, например, с Фламирами. Сам понимаешь, в твоём случае они могут как пожаловаться моему отцу, так и заказать твоё убийство. Или убийство тех, кто тебе дорог. Энтария не избранная, на неё традиция неприкосновенности в полной мере не распространяется.
– Я понял, – кивнула я, надеясь закончить этот неприятный разговор.
– И я просил обращаться ко мне на ты.
– Это непривычно, – я погладила вспоротые когтями подлокотники. – И слишком напоминает о том, что было.
Вздохнув, Элоранарр склонил голову и отложил лист с рисунком. Сцепил пальцы, явно не зная, куда деть выдающие его беспокойство руки:
– Мне бы хотелось сказать что-нибудь умное, что поставило бы точку в том событии, – признался Элоранарр уныло. – Но не получается. И не думать тоже не получается. – Он снова вздохнул и указал на тарелку. – Ты угощайся, угощайся. Опять, наверное, не ел.
Пусть Элоранарр не знал, кто я на самом деле, но мои привычки изучил хорошо. Я действительно не ела.