Секретные поручения
Шрифт:
А утром нашел на чердаке чей-то огромный рваный носок, как раз под моей форточкой, где я обычно завтракаю и ужинаю. И несколько окурков дукатовской «Примы». Вчера всего этого здесь не было, я точно знаю. Что-то екнуло внутри.
Отфутболил носок подальше, с него посыпалась какая-то труха. Размер в районе 46-47. Человек, который его носил, должен быть под два метра ростом. Бомж?
Беглый? Я сейчас как Робинзон Крузо, который увидел след дикаря на песке.
Походил по набережной, поднялся к рынку, купил у черных кропаль «дури». Хорошо, что еще есть деньги. Но мало. И главное — пополнять
Позвонил Агееву, сказал открытым текстом:
— Выполнял ваши поручения добросовестно, теперь сижу в говне и в прямом, и в переносном смысле. Давайте вытаскивайте.
Тот вяло так в ответ:
— Я тебя в говно не толкал, сам влез. И вообще это не телефонный разговор.
Подскакивай, поговорим. И не бойся, никто тебя не бросит, вытащим. Конкретно, что надо?
Тут мне мыслишка пришла, говорю:
— Есть такой хрен, Чумаченко. Адрес запишите… Наркотиками балуется, с бандитами связан. Сейчас он мне дорогу перешел. Надо, чтобы пару лет я его не видел.
— Понял, — отвечает майор. — Ты откуда говоришь?
Тут я трубку на рычаг и брякнул. Уж больно вопрос не понравился.
Но идти к нему придется, больше деваться некуда. Расскажу все как на духу, пусть выручает. Ему ведь невыгодно, чтобы меня допрашивали прокурорские люди, у которых с Управлением традиционно натянутые отношения? Негласный сотрудник, сексот, выполняющий правительственное задание по борьбе с наркотиками. Он же убийца. Каково?
Херово. Потому Агеев и не будет сдавать меня. Меня просто прикончат в этих подвалах. Но и на этой гнусной хате ничего хорошего не высидишь. Скорей всего тоже прикончат. Один конец. Не те, так эти… Вот устроился…
Так и подмывает свалить на чердак. С концами. Помочиться в случае чего можно на улице, за углом. Умыться — на железнодорожном вокзале, не так уж и далеко, сразу за площадью Революции. Никто не будет знать, где я. Даже Родька Байдак.
Правда, остаются еще бомжи, которые с наступлением холодов начнуть обживать свои «зимние квартиры». Но их я урою…
А вот где еду брать? Здесь хоть консервы есть и курево. Только воняет. Сколько раз проветривал квартиру, а все равно воняет.
Ужинал на чердаке. Снова видел ту девчонку с серебристыми глазами. Возвращалась с работы, наверное. На несколько секунд задержалась у подъезда, искала в кармане ключи от почты. В руке плоская сумочка, скорее саквояж, в таких бумаги и документы удобно носить. Сегодня она в джинсах, белый приталенный плащ расстегнут, ноги у нее красивые. Работает в какой-нибудь конторе, торгующей мороженой рыбой, выстукивает на компьютере договора и накладные. Пальцы вон какие тонкие и длинные. Без колец. Не замужем. А может — учительница? Или аспирантка?
…Неожиданно заявился Метла. Принес блок «Бонда» — говорит, купил на свои деньги. Так я ему и поверил. Запаха никакого он не услышал. Ничего удивительного, от него самого разило, как от той трубы — не мылся, наверное, неделю. Глаза запали, рожа помятая. Видно, крепко на иглу присел.
Говорит, и у него дела плохи. Как-то невнятно он буровит, вроде Машка его сдала с потрохами. Родику кто-то передал: дело о водителях возобновляют. Я спросил: о каких водителях?
Если что, сказал, он тоже пустится в бега. Только квартиру ему подберут другую, получше. Попросторнее. Вместо «Бонда» будет «Мальборо», вместо овсянки — сосиски, вместо тушенки — свежие антрекоты в вакуумной упаковке. Фрукты, овощи.
Видеотека.
— Надо будет, так и бабу приведут, — сказал Метла. — Это не вопрос.
Но я смотрел на его рожу, и мне казалось, что Метла уже в бегах и что он много бы отдал, только бы остаться здесь. И прямо сейчас.
Все-таки чутье у меня есть. Раньше не было, а теперь появилось, как у зверя.
Проснулся в пять утра, как палкой ударили: надо убираться из этой засранной хаты! Вскочил, собрался, и к себе на чердак. А через полчаса подъезжает Метла с двумя амбалами, один, кажется. Гость, а второго я не знаю. Машину на углу оставили, осмотрелись, Метла с Гостем в подъезд зашли, третий на атасе остался.
Ясно, зачем в такую рань пожаловали, по повадкам видно… Но обломилось у них, опоздали! Потом сидели в машине целый день, надеялись — вернусь. Хрен вам, выкусите! Часов в семь убрались.
Только я дух перевел, консерву открыл — глядь… Сначала я просто глазам не поверил, такое только в страшном сне привидеться может. Вижу — идет та девчонка, рыбка серебристая. Рядом с ней парень. Они вывернули из-за угла пятиэтажки, где трамвайная остановка, приближаются сюда, к подъезду. Разговаривают, улыбаются.
На ней тот же белый приталенный плащ, волосы рассыпаны по плечам, она то и дело поворачивает голову к своему спутнику. Хотел бы я слышать, о чем они говорят.
Когда подошли поближе, я узнал этого парня. И не поверил глазам. Скорее снова уткнулся в свой обед. Мечу. Мне же от нее ничего не надо было, я вижу ее всего четвертый раз в жизни, я даже не собирался к ней подходить, знакомиться, напрашиваться на что-то. Мысли такие в голову не приходили. Просто смотрел из чердачного окна, и все.
Чего он тогда лезет, спрашивается? Что вынюхивает? Чего ему надо?
Неужели этот глист Петровский вычислил меня?!
Денис продолжал «ворошить муравейник». Послал повестку Дмитрию Павловичу Байдаку — официально, по почте, с уведомлением о вручении. И приписку сделал: «В случае неявки будете доставлены приводом». Как положено. Правда, это положено для простых граждан. Сильные мира сего, к которым, несомненно, относился Байдак, считают, что для них существуют другие правила. И не без оснований.
Действительно, если городской прокурор твой друг, то разве осмелится обычный следак нагло послать тебе повестку, как бесправному работяге? Да еще со столь дерзкой припиской! Хотя хрен ей цена: у кого поднимется рука подписать постановление на привод? И кто из милицейского начальства направит пару сержантов привезти городскую шишку в зарешеченной машине, как обыкновенного сявку? И какой такой сержант бестрепетно пройдет сквозь все милицейско-секретарские кордоны городской администрации и в высоком кабинете, где впитанный с молоком матери страх перед руководством так и гнет плечи к полу, накинет наручники на могущественного Дмитрия Павловича?