Секретный фарватер (ил. П.Павлинова)
Шрифт:
Гитлер продолжал ждать. Наступило утро 30 апреля.
До середины дня он не выходил из радиорубки. Цвишен не откликался. И тогда он нехотя вложил в рот дуло пистолета…
Александр постоял в нерешительности у решетки Летнего сада.
Не одна девушка, вероятно, с сочувствием оглянулась на него, вбегая в ворота. И кто эта гордячка бессовестная? Заставляет ждать такого парня, задумчивого и скромного, вдобавок с рукой на перевязи!
Он прикинул: посидеть на скамеечке или погулять по кружевным золотым аллеям? Но как то не хотелось расставаться с Невой. Она текла в море, очень массивная, плотная, облитая солнечным светом. И мысли Александра плавно и неторопливо текли — рядом с нею. Им было по пути.
В Балтийском море, на какой либо из его многочисленных банок, хотел Шубин воздвигнуть остров, искусственный, сложенный из уже бесполезных военных кораблей. (Виктория Павловна рассказала о «железном острове» Александру.)
Это не сбылось. Пока не сбылось.
Зато близ острова Осмуссар, западнее Таллина, притоплен и старательно обвехован немецкий линкор. Это корабль мишень.
Днем и ночью вьются над ним наши самолеты. Иногда на дистанцию огня подходят военные корабли, чтобы отработать задачу — практические артиллерийские стрельбы. А порой стремглав несутся к нему торпеды с белыми хохолками пены.
Корабль не потонет. Он посажен прочно на грунт.
Находясь на практике, Александр не раз проходил мимо этого линкора. Сначала на горизонте возникало пятно — как черный пиратский парус. Потом оно превращалось в бесформенную глыбу металла. Контуры корабля уже нельзя угадать. Не зря же по нему тренируются из года в год.
И всегда при этом вспоминался «Летучий Голландец».
Именно он должен был находиться здесь. Не годы, а столетия чернеть бы ему посреди моря неподвижным черным пугалом! И чтобы вешки, оцепив его, предостерегали: «К зюйду от меня опасность!», «К норду от меня опасность!», «К весту от меня…»
Но, как обычно, он подставил вместо себя другой корабль и ушел. Отлежался в своей Винете и ушел.
А «донос из могилы» остался невостребованным. Видимо, подручный Гейнца («связной»), какой нибудь унтер офицер из команды подлодки, по прибытии в Винету незаметно вынес футляр и спрятал в условленном месте. Но за футляром не пришли.
Кто должен был прийти? Быть может, монтер или механик из «службы Винеты»?
Пограничники обнаружили на дне грота четыре трупа в комбинезонах. Вот, вероятно, объяснение того, почему цепочка оборвалась.
И еще в одной своей догадке прав профессор Грибов.
Соглашения между военными монополистами возможны лишь на короткий срок. Длительный, прочный союз исключен. Он просто вне природы капитализма. Алчность рано или поздно перевесит здравый смысл. Ибо в капиталистическом мире во главе всего — алчность, но не здравый смысл.
Несомненно, за секретным архивом охотились две разведки. Бесшумный кросс через границу! Финиш — Винета!
Мальтиец и альбинос шли по заданию американской разведки. Значит, прыгун аквалангист был посланцем конкурирующей стороны — западногерманских военных монополистов. (Существовали и частные разведки — при крупных концернах.)
Больше всего боялись того, что секретный архив Гитлера попадет в руки русских. Ведь НАТО существовало только три года и Западная Германия еще не была принята в число его членов. Обнародование некоторых документов могло помешать сложной политической игре.
Но мало того. Западногерманские капиталисты хотели перебежать дорогу своим американским покровителям. Удалось ли это?
Американцы стремились овладеть секретными планами, чтобы их парализовать. Немцы, наоборот, — чтобы реализовать.
Надо думать, пройдоха Цвишен обошел и тех и других.
В Винете три не было, и не могло быть, ни «Летучего Голландца», ни «кофров фюрера».
Последняя радиограмма Цвишена, в которой он сообщал, что положит подлодку на дно Винеты, а сам будет пробиваться на запад посуху, была лишь враньем, очередной его дезинформацией. Цвишен остался верен себе.
Уйдя в Винету пять, выждав там, осмотревшись, он выбрал западногерманских хозяев. Патриотические чувства при этом, конечно, не играли роли. (Цвишен говорил Гейнцу: «Уби бене…»)
Просто западногерманская марка наконец поднялась в цене. Цвишен предпочел марки долларам.
Грибов мог даже более или менее точно установить срок, когда состоялась сделка. Что нибудь зимой 1951–1952 года.
Ведь летом 1952 года западногерманские диверсанты не возобновляли своих попыток проникнуть в Винету. Им это было ни к чему. По видимому, архив Гитлера находился уже за семью замками, в надежных стальных сейфах.
Но ни немцы, ни их американские конкуренты ничего не знали о «доносе из могилы», о футляре, в котором содержалась как бы краткая инвентарная опись всего, что было в «кофрах фюрера».
Да, секретное оружие… Именно это — наиболее точное определение того, что было в «кофрах фюрера»: старое секретное оружие! Ибо с древнейших времен яд и стилет, диверсия, шпионаж, клевета и провокации всех видов неизменно дополняют любое новое секретное оружие.
Александр тряхнул головой и огляделся. Он стоял на Дворцовой набережной.
За спиной его раздались оживленные голоса. Это гурьба экскурсантов, весело переговариваясь, входила в подъезд Эрмитажа.
Александр был в Эрмитаже очень давно, еще до войны, вместе со своей школой. От музея остались самые смутные воспоминания: что то вроде огромного облака, в которое заходит солнце, — много багрянца и золота.
Багрянец и золото? Очень хорошо! Ему нужна разрядка.
Александр вошел в Эрмитаж.
Откуда то сверху доносился голос, странно знакомый. Он как бы притягивал Александра к себе.
Впереди экскурсии шла девушка экскурсовод, невысокого роста, худенькая, но хорошо сложенная. Она двигалась очень быстро.
Наконец, остановившись у черепахового столика, на диво инкрустированного, простроченного насквозь золотой проволокой, девушка обернулась к Александру, и он узнал ее. Правильно! Это Люда, пожелавшая ему удачи.