Секретный пеленг
Шрифт:
– Да, я и есть тот самый профессор, который десять лет назад предложил бороться с наводнением, как результатом будущего потепления. План был простой и эффективный, построить на берегу северной Африки несколько десятков заводов по опреснению морской воды и орошению Сахары. В результате мы бы смогли превратить пустыню в цветущую землю. Но это объявили полным бредом, как же, толстосумы никогда не согласятся тратить деньги на то, что еще не скоро принесет доход. – Владимир говорил горячо, убедительно, недаром он заучил«легенду» как «Отче наш».
– А чем вы сейчас занимаетесь? –
– У меня три ученые степени, я владею четырьмя языками – кроме французского родного еще двумя европейскими: английским, испанским, плюс великим азиатским, то есть русским. – На последней фразе Литус неприязненно посмотрел на него и спросил: – Почему же русский вы считаете азиатским?
– А как же иначе, – усмехнулся Шатун. – Европа заканчивается на польско-белорусской границе.
– Это повод, чтобы отметить, – вновь воскликнула Кристина. – У меня в холодильнике есть великолепное эльзасское вино, самый лучший напиток в такую погоду...
Приятные посиделки за бокалом холодного сухого вина затянулись до глубокого вечера. Пока не появился один из «гвардейцев», который сопроводил Шатуна в свободный от проживания домик и грубо бросил на выходе:
– Жить будете здесь. Завтра придет кухарка, она будет вас кормить и смотреть за жильем.
Не прощаясь, боевик удалился. Панчук стащил рубашку и с удовольствием растянулся в глубоком кресле, но насладиться одиночеством ему не удалось.
– Я всегда думала, что Сумасшедший Профессор это маленький человечек с толстыми-толстыми линзами очков и всклокоченными седыми волосами, – из-за ширмы из противомоскитной сетки неслышно появилась Кристина Нильсен. Девушка успела переодеться, на ней был прозрачный пеньюар, сквозь который призывно манили упругие формы.
– Дурацкое мнение Голливуда, – прохрипел Владимир, от возбуждения у него перехватило дыхание и пересохло в горле. Особенно его заводил грудной, с придыханием голос блондинки.
– Я хочу убедиться, насколько же ты сумасшедший, – Кристина приблизилась к креслу вплотную, легкая, невесомая ткань скользнула с ее плеч. Блондинка опустила тонкие пальцы на бедра Панчука, потом ее руки опустились вниз.
Владимир откинул голову назад и прикрыл глаза, но любовные ласки длились недолго. Через несколько минут Кристина взвилась вверх и, оседлав бедра мужчины, бешено задвигалась, упираясь горячими ладошками о колени мужчины и скрестив тонкие ступни на его бычьей шее.
Происходящее напоминало подобие аттракциона «Американские горки», стремительный полет в страну несравненных наслаждений. Возможно, сказалось почти двухмесячное воздержание или это был комплекс женатого мужчины, но Шатун получал незабываемое наслаждение.
Блондинка заурчала, затем громко, по-звериному завыла, не сдержавшись, и еще интенсивнее задергала бедрами. Еще мгновение – и в мозгу Владимира будто взорвался фейерверк...
Через какое-то мгновение, когда он вновь открыл глаза, Кристина уже стояла перед ним, накинув пеньюар. Она послала своими чувственными губками призывный поцелуй и негромким и ровным тоном, будто мгновение назад не извивалась в порыве страсти, произнесла:
– Ты действительно сумасшедшая штучка, малыш. Думаю, нужно будет как-то повторить этот трюк.
– Ты разве не останешься до утра?
– Э-э нет, – теперь улыбка молодой женщины в полумраке комнаты напомнила Шатуну оскал мумии из фильма ужасов. – Мой благоверный может здесь объявиться в любой момент, и я бы не хотела его расстроить. Тем более что это чревато непредсказуемыми последствиями.
Она исчезла так же незаметно, как и появилась, растаяв как сон, как ночные грезы. Панчук поднялся из кресла и, подтянув сползающие брюки, прошел в ванную комнату. Сунув голову под холодную воду, он несколько минут простоял, негромко пофыркивая и отряхиваясь.
Почувствовав, что напряжение немного спало, Владимир выключил воду и направился на поиски спальни. Но застыл, сделав лишь несколько шагов.
В холле сидел Бронислав Литус, а на столе перед ним стояла большая бутылка «Московской» водки, батон сырокопченой колбасы и большой, уже очищенный апельсин.
Незваный гость посмотрел на Владимира, раздвинув в улыбке губы и тихо произнес:
– Как насчет того, чтобы пообщаться на великом азиатском языке?..
57
В любом плане, будь то план секретной операции или план туристического маршрута, по ходу его внедрения в жизнь обязательно пойдет что-то не так, как хотелось бы. И тогда для того, чтобы довести задуманное до логического конца, потребуются кардинальные меры. Такое решение мог принять лишь опытный профессионал.
План, разработанный в «Комитете информации» в Москве, на другом конце Тихого океана претерпел серьезные изменения. Засланная в Колумбию группа «ботаников», угодив в лапы наркобарона Кортеса, уцелела, но тем не менее их не поместили на базу, где находилась угнанная подлодка. Более того, командира группы поселили отдельно от основного состава. И хотя диверсанты имели миниатюрные средства связи, полноценное общение заметно усложнилось.
Григорий Пройдесвит, оставшись вместо Панчука, теперь срочно по ходу дела менял план предстоящей операции.
Шатуну, который находился в привилегированной части базы, надлежало захватить «языка», чтобы выяснить, где колумбийцы прячут «Краба». На остальных «ботаников» ложилась тяжесть нейтрализации охранения и обслуги базы.
Как узнал Пройдесвит, оружие уже было доставлено в тайник поблизости, оставалось только его извлечь и грамотно применить. Трезвый расчет матерого морского диверсанта подсказывал, что для подобной операции группа слишком малочисленна.
«Нужно срочно изыскивать резервы», – решил про себя Котовский, кое-что он уже предусмотрел. В группе бритоголовых соотечественников, которые, как догадались бывшие морпехи, и захватили подводную лодку, Пройдесвит обнаружил «слабое звено». Невысокий крепыш с опухшим от побоев мрачным лицом держался особняком от остальной группы. Чувствовалось, что он люто ненавидит своих недавних товарищей.
«Резервом такого не назовешь, а вот использовать в качестве союзника можно», – решил Григорий Иванович.