Секреты, которые мы храним
Шрифт:
Я открываю рот, чтобы сказать "нет", затем мысленно проклинаю себя.
— Да, но это было давно, и с тех пор у меня были месячные как обычно.
Он кивает, продолжая стучать по своему ноутбуку.
— Хорошо. Я все равно проведу тест, поскольку все равно буду брать кровь, но я не вижу в этом серьезного риска, если у тебя были месячные. Какие противозачаточные ты принимаешь?
— У меня имплантат, — говорю я ему, постукивая по своей руке. — Хотя, я думаю, его скоро придется менять.
— Могу я предложить поменять его? В любом
— Проблемы?
— Девяностодневный период — один из тех, о которых мне говорили, — говорит он, морщась.
— О, черт возьми, нет, — говорю я с содроганием. — Ни в коем случае. Поменяй меня местами. Пока у меня нет промежностных гоблинов, мне все равно.
Он посмеивается над моим очевидным ужасом или, может быть, над моей формулировкой, но я слишком напугана, чтобы обращать на это внимание. Это звучит как буквальный ад на земле.
— Хорошо, мы сделаем это сегодня. Давай начнем, хорошо?
Он берет у меня кровь, удаляет имплантат, делает мне укол в задницу, который обжег сильнее, чем я ожидала, наряду с множеством других уколов. Один из них был мне в спину и причинял адскую боль. Он действительно намотал кучу многословной чуши медицинскими терминами о том, что он делал, но большая часть этого прошла мимо моей головы.
— Я поговорю с Мейером о том, чтобы отвезти тебя в больницу на сканирование, но в остальном, я думаю, ты можешь идти. Как только я получу результаты твоего анализа крови, я дам тебе знать, если мы что-нибудь обнаружим, но, по моим наблюдениям, ты, похоже, в добром здравии.
Я спрыгиваю с кровати и киваю.
— Я так и сказала.
— И, как я уже сказал, лучше перестраховаться, чем потом сожалеть.
Чувствуя себя неловко, я направляюсь к двери, открываю ее, прежде чем снова повернуться к нему.
— Ну, спасибо, я думаю. Скоро увидимся.
— Скоро. И помни, никакого незащищенного секса по крайней мере в течение семи дней, пока не подействует прививка.
Я отрывисто смеюсь:
— Да, никакой опасности в этом нет, — говорю я ему, прежде чем открыть дверь и обнаружить, что коридор пуст. Мое сердце танцует в груди от мимолетной возможности обрести свободу.
Я практически бегу по коридору, оставляя доктора одного, и направляюсь в комнату, которую мне выделили. Возможно, это все еще клетка, но прямо сейчас никто не знает, где я, и я собираюсь цепляться за этот маленький кусочек свободы изо всех сил.
ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ
Хантер
— Ты уверен, что это был лучший способ сделать это? — Я снова спрашиваю Мейера, который смотрит на меня, как на непослушного ребенка. — Я не говорю, что у меня есть способ получше, который приходит на ум, но все же. У нее и так был довольно дерьмовый день.
— У нее дерьмовый день, потому что она упрямится, —
— Тогда мы, вероятно, не захотели бы ее, — перебивает Рори, и я улыбаюсь.
— Ты не ошибаешься.
Мейер проводит рукой по лицу и раздраженно вздыхает.
— Ты прав, мы, вероятно, не захотели бы её. Тот факт, что она боец, является частью ее очарования. Но обязательно ли ей так усердно бороться со мной? Я просто пытаюсь сделать то, что лучше для нее.
Я наклоняюсь вперед, чувствуя, как от него волнами исходит разочарование.
— Она, наверное, тоже часто это слышала. Вид ее слез чуть не сломал меня, чувак. Я не говорю, что хочу, чтобы она ушла, особенно когда она понятия не имеет о рисках, которые подстерегают ее теперь, когда ее видели с нами, видели в доме, но мы могли бы отнестись к этому помягче.
— Может быть, — говорит Мейер, немного смягчаясь.
— И поскольку Роб вживил ей маячок, возможно, мы сможем пока создать ей иллюзию свободы. — Обычно у меня нет плана, я просто парень, который очаровывает людей, заставляя их соглашаться с планами Мейера, но, возможно, только в этот раз я смогу использовать его же оружие против него, ради Куинн. Я уверен, что он переживет это, если поймет, что им манипулируют.
Я уверен, что его реакция, если он это сделает, будет гораздо менее сокрушительной, чем если Куинн когда-нибудь узнает, что у нее теперь есть маячок в позвоночнике. Это будет аргументом в пользу книг рекордов, но я бы предпочел поспорить с ней и повеселиться, помирившись после, чем допустить, чтобы с ней что-то случилось, и мы не знали, где она, потому что мы не вставили в нее маячок.
Он наклоняет голову, как будто обдумывает мою идею.
— Это не самая плохая идея. Мы можем окунуть ее в мир, и если она не попытается сбежать, мы, возможно, сможем рассчитывать на немного больше свободы. Но она не покидает территорию без сопровождения одного из нас.
— Я уверен, она согласилась бы на это, если бы это означало, что она сможет куда-нибудь пойти.
— Хотя я все еще не хочу, чтобы она возвращалась в клуб. — Я закатываю на него глаза, но скрываю это, почесывая переносицу. Может, иногда я и собственнический засранец, но рядом с Мейером я выгляжу непринужденно.
Рори подозрительно молчит по поводу всего этого, но он всегда был самым стойким из нас троих. Он склонен говорить только тогда, когда думает, что его слова будут иметь вес. Как и раньше. Я знаю, ему нравится думать о себе скорее как о психопатической силе, задействованной в операции, чем как о мозгах, но он недостаточно высоко оценивает себя.
— Я уверен, что мы сможем поработать с ней над этим, но она захочет создать своего рода иллюзию независимости, — возражаю я. — Ее работа в нашем клубе, с нашими людьми, вероятно, один из самых безопасных способов сделать это.