Секреты старого кладбища
Шрифт:
Он по-прежнему хмурый и молчаливый, никак не может простить себя за то, что предал свою семью. Мы все разделяем его боль, но помочь ему может только время и осознание. Он должен научиться прощать и, прежде всего, самого себя.
Мы с ним в последнее время почти не пересекались, работали в разных концах города, и я была искренне рада увидеть его в нашей экспедиции! Хотя, мне было неловко быть в его присутствии.
С Алексом у меня были немного странные отношения. Вначале мы с ним были довольно близкими друзьями, но также я часто ловила себя на мысли, что он мне нравится немного больше, чем друг. Сама не знаю, в какой момент до меня дошло, что он мне нравится как парень.
Это было для меня открытием, потому что, после того как я узнала, что Макс погиб, я решила больше никогда не влюбляться. Запретить себе вообще думать об этом! Быть просто воином, жить ради других, не думая о себе.
Только было что-то такое, что заставляло мои убеждения пошатнуться, когда Алекс был рядом. Мне было стыдно из-за своих чувств.
Сейчас, когда мои мысли для всех как открытая книга, совершенно непонятно, как мы можем вообще скрывать нечто такое, как симпатия, влюбленность… Это ведь должно быть тайной, чем-то очень личным и сокровенным…
Больше всего я боялась, что Алекс узнает. Я всеми силами старалась думать о нашей миссии и держаться от него подальше. Это помогало, когда я не видела его, я не думала о нем. И вот сейчас, нам предстоит вместе ехать в экспедицию…
Перед тем как сесть по машинам, нас всех собрали для краткого инструктажа. Когда я мельком смотрела в сторону Алекса, я иногда ловила его заинтересованный взгляд и чувствовала, что он тоже испытывает что-то ко мне. Я ему как минимум, нравлюсь. Это вгоняло в краску еще больше.
Поиск новорожденных
Мы выехали в ночь. Так было безопаснее, мы все-таки опасались диверсии со стороны врагов. Ехать предстояло долго. Я сидела на заднем сидении одной из машин и просто медитировала.
В последнее время мне нравилось просто подключаться к общему потоку и слушать шепот тысячи голосов, не концентрируясь ни на одном из них. Так я отдыхала. К тому же, у меня не был развит дар настолько, чтобы я могла легко подключаться к каждому. Мне удавалось подключаться только к тем, кого я знала лично, а также контролировать животных, преимущественно тех, на ком я могу мысленно сконцентрироваться. Это требовало больших усилий, в этот момент я вообще не могла больше думать ни о чем.
Когда мы подъезжали ближе, мое сердце начало биться чаще. Вот он… Гимов… Этот город… Именно здесь меня убили! Здесь мое старое кладбище… Здесь я встретила Макса и здесь его потеряла… Он погиб из-за нас! Он пытался спасти нас от преследователей… Я дышу сейчас только благодаря ему. Мне было больно вспоминать это, а еще было стыдно от того, что все находящиеся рядом в какой-то степени чувствовали мою боль и досаду. Все-таки мой друг Коля, больной вирусом Арни и находящейся сейчас в лаборатории Георгия, в чем-то прав. Обычным людям проще скрывать свои чувства, мы уже навсегда лишены этого права.
– Аня! Сосредоточься на работе, пожалуйста! – Услышала я в голове отчетливый голос Георгия и сразу же спохватилась, действительно, мне работать! Я должна отследить животное. Я сосредоточилась.
– Это собака, у нее щенки, сколько их, сказать не могу. – Начала я передавать информацию Георгию. – У нее нора в земле, она там родила.
– Как это ты не можешь знать, сколько у нее щенков? – Георгий жутко нервничал.
– Не знаю, я их не чувствую. – Я и сама только сейчас поняла, что я не могу отследить щенков, просто знаю, что они есть.
– Может быть, это щенки обычные собаки? Допустим, она родила и погибла, а одна из наших решила выходить их? – Руслан подключился к нашему диалогу.
Он ехал со своей группой в отдельном микроавтобусе. Я чувствовала его нетерпение, он умирал от желания поскорее оказаться на месте. В отличие от нас, он чувствовал нечто другое, он почему-то точно знал, что это поможет решить нашу проблему бесплодия.
Собака тоже чувствовала наше приближение и заметно волновалась.
– Спокойно, мы не причиним тебе вреда, мы хотим помочь, а ты, возможно, поможешь нам. – Успокаивала я бедолагу на расстоянии передавая ей мысли. Эта несчастная уже давно жила практически одна в этом проклятом месте, и я ощущала ее одиночество и тоску по прошлой жизни.
Мы нашли нашу подругу охотничьей породы довольно быстро. Это место вызвало у меня целый поток волнений. Это было прямо рядом с нашим кладбищем! Боже, сколько всего связано с этим местом! Сколько же еще сюрпризов и секретов хранит это место?
Собака уже знала, что мы едем, она выбежала нам навстречу, виляя хвостом и радуясь, как маленький щенок.
– О, а девочка-то у нас наверняка еще и с родословной! Русская псовая борзая! – Присвистнул Георгий. – В этом городке и правда всерьез охотой занимались?
– Даже не представляешь, насколько тут охота была поставлена на поток! – проворчала я, вспоминая как Царьков, местное божество и негласный держатель власти устраивал тут охоту на людей. Еще тот подонок был!
– Давай, показывай свое богатство. – сказал с улыбкой Георгий, гладя нашу счастливую мамашу. – Ты в курсе, что ты единственная из всех, кому удалось родить?
Собака радостно крутилась вокруг мужчины, и я ощущала ее волнение от этой встречи. Бедняжка совсем одичала, судя по всему, жила тут уже давно.
Щенков было четверо. Лайка, как ее шутливо назвал Руслан и как мы ее потом все начали называть, очень неплохо оборудовала свою землянку.
Внутри была целая куча норковых шуб, в которых лежали щенки.
– Боже, да тут целое состояние! – присвистнул Илья.
– Похоже, у местного олигарха стащила. – Засмеялся Георгий.
– Это странно, тут же все сожгли, домов толком не осталось, шубы-то откуда? – Удивилась я.
– Видимо не все сожгли, наверное, откопала что-то, тут же жили богатеи. – Пожал плечами Георгий. – Наверняка они тут зарыли все самое ценное. Может быть, надеялись вернуться потом.