Секреты
Шрифт:
– Чтоб тебя, Малфой!
Он услышал донесшийся из коридора смех, но знал, что бесполезно что-либо говорить. Драко не услышит его, хоть дверь и не была закрыта, потому что на комнату были наложены Заглушающие чары.
Гарри продолжал бормотать себе под нос проклятия в адрес Малфоя, пока переодевал Викторию. Он все еще был немного неуклюж, но, как ни странно, в целом чувствовал себя очень даже опытным. Она недолго находилась под его опекой, но юноша начал справляться с уходом за ребенком. Хотя и не считал себя очень подходящим для этого. Но он не знал, кто
Драко не хотел отдавать ее Уизли или кому-нибудь еще из его друзей, и хотя Гарри был не совсем с ним согласен, должен был признать, что это повлекло бы множество вопросов, на которые он не мог ответить.
Он не знал, что его связывает с Малфоем. Вряд ли он сумел бы объяснить своим друзьям, что происходит, хоть сколько-нибудь удовлетворительно. Они наверняка будут слишком обеспокоены его психическим здоровьем.
Глава 4.
К понедельнику Гарри уже сам был обеспокоен своим психическим здоровьем. Он был готов признать, что не имеет ни малейшего представления о младенцах, Окклюменции, Драко, Снейпе, Волдеморте, своих друзьях, вообще ни о чем. Он был до крайности измотан.
Тетя Петунья была единственной помощницей. Но как только она решила, что Драко не представляет опасности (весьма рискованное умозаключение с ее стороны), то отказалась помогать совсем, пока тот был в доме. В течение недели это еще было не так плохо, к тому же она иной раз немного помогала, вернувшись к своему обычному обращению с племянником. Но когда дядя Вернон был дома, то не стоило ждать ничего хотя бы удаленно похожего на помощь.
Гарри пытался читать учебник по Окклюменции, но безуспешно. У него было мало свободного времени. И когда не надо было заниматься Викторией, он открывал книгу, но слова просто расплывались перед глазами, потому что парень слишком уставал, чтобы читать. В пятницу Драко был угрюм и необщителен и не задержался надолго. Просто зашел, чтобы отметиться.
Поттер нахмурился, поняв, что «отметиться» подходит в данном случае как нельзя лучше. Было похоже, что Малфой отмечается у Гарри, чтобы тот знал, что он все еще рядом, и вроде как готов присоединиться к нему. Это означало, что Драко действительно переходил на его сторону?
Гарри покачал головой, не имея ни малейшего представления об этом. Он не знал, что заставило его начать общаться со слизеринцем. И уж конечно не знал, почему это все продолжается до сих пор.
Мысли о Снейпе вызывали в нем подобное чувство беспомощного смятения. В такие минуты он просто не мог мыслить ясно и рационально.
У него практически не было возможности продолжить решение задачи с Хоркруксами. Его сознание переключалось на что-то еще, когда это слово всплывало на поверхность. Мысли о Волдеморте вообще вызывали у него сильнейшую головную боль. Нуждаясь в отдыхе, он спускался вниз, чтобы позавтракать, и только лишь переглядывался с тетей, когда дядя Вернон рассуждал о недавних катастрофах, о которых сообщалось в газете.
Что-то должно было измениться. Ему было жаль малышку, но так больше не могло продолжаться. Он не мог ухаживать за
Гарри ходил по комнате с плачущим ребенком на руках, когда пришел Малфой. Как только он перешагнул порог комнаты, Гарри вручил ему Викторию. Он испугал Драко, но это его ничуть не волновало. Отдав ребенка, парень рухнул на кровать, зарываясь головой под подушку.
– Поттер! Что с ней?
– встревоженно воскликнул блондин.
Гарри что-то пробормотал, но понял, что Драко вряд ли разобрал его слова. Он убрал с головы подушку.
– Тетя Петунья сказала, что у нее, скорее всего режутся зубки. Вот почему она и сама вся в слюнях, и все вокруг, - добавил он.
– Я дал ей лекарство, но оно недолго действует, и она снова начинает плакать, - беспомощно сказал брюнет.
– Ты можешь сделать что-нибудь еще?
– озабоченно спросил Малфой.
– Я не знаю!
– воскликнул Гарри.
– Тетя сказала, чтобы я давал ей жевать кусочек влажной ткани, и это, кажется, немного помогает. Но у Виктории болит рот, ее мама умерла, и она оказалась тут, со мной. Я бы тоже ревел в голос от всего этого!
Поттер посмотрел на Драко налитыми кровью умоляющими глазами.
– Я устал, - пожаловался он.
– Я не могу ей ничем помочь. Похоже, все, что я мог сделать в последние два дня, - это держать ее на руках. Это единственное, чем я мог ее успокоить.
– Она всегда такая громкая?
– спросил слизеринец.
Поттер нахмурился, посмотрев на ребенка.
– Вообще-то, нет, - признался он. Вздохнув, Гарри поднялся с кровати и снова взял ее. Она не перестала плакать, но немного успокоилась.
– Она привыкла к тебе, - тихо сказал Драко.
– Я больше не могу!
– умоляюще воскликнул гриффиндорец.
– Я медленно схожу с ума!
Блондин съехидничал с полуулыбкой на устах:
– Ты уже сумасшедший, Поттер.
Гарри зарычал на него, и тот, широко улыбаясь, сделал шаг назад.
– Чем я могу помочь?
– спросил Драко.
– Я не знаю!
– раздраженно рявкнул Поттер. Он продолжал расхаживать туда-сюда еще минут двадцать, плач ребенка постепенно сменился редкими икающими всхлипами. Гарри осторожно лег с ней на кровать, и она, устроившись рядом с ним, заснула, совершенно обессилев.
Он тоже закрыл глаза, радуясь передышке, и вздрогнул от испуга, когда Драко тихо спросил:
– Ты что, тоже уснул?
Гарри приоткрыл затуманенные глаза.
– Почти, - раздраженно сказал он.
– Пока ты не открыл свой поганый рот.
Малфой снова расплылся в полуулыбке, прежде чем ему в голову пришла здравая мысль.
– Хотел бы я дать тебе хоть одного домашнего эльфа, - сказал он.
– Они помогали ухаживать за мной, когда я был маленьким.
– Это многое объясняет, - пробормотал Гарри.
Драко зыркнул на него, но ничего не сказал в отместку.
– Я не могу дать тебе эльфа, потому что дома сразу заметят пропажу.
Поттер осторожно вытащил из-под Виктории руку и медленно сел, что-то сосредоточенно обдумывая.