Секс-опекун по соседству
Шрифт:
Интересно, где это он слышал. Ведь это не правда. Хотя он не первый, кто такое говорит, и мне даже не обидно. Пускай думает все, что хочет.
— А ты обо мне наводил справки?
— Доходят слухи. Очень хотелось выяснить, что правда, а что ложь.
— В сказке ложь, — облизываю я губы и зубами разрываю фольгу, — да в ней намек. Добрым молодцам урок.
Особенно не добрым. Особенно не молодцам.
Эх, Тамерлан, Тамерлан. Имел бы ты сейчас на все готовую кошечку. А в итоге одна разъяренная тигрица поимеет
Сую презерватив в рот, затем встаю коленями на кровать так, чтобы покачивающиеся сиськи заворожили Тамерлана. А возбуждение, что плещется на самом дне моего существа, делает сосочки острыми камушками.
Я поднимаюсь, так, чтобы провести ими по сухим, жёстким губами. Чтобы окончательно загипнотизировать мужика, и возвращаюсь на место, пока он не захватил их в плен. Туда, где член будет облачен в прозрачный плащ. Раскрываю свои губы, не отводя порочного взгляда от Тамерлана, и оттопыриваю попку как можно выше, слышу шипение.
— Сучка…
Открываю рот чуть шире и надеваю шапочку презерватива на самый кончик. Тамерлан дергается, а я тем временем принимаюсь мять свои груди. То одну, то другую. Презерватив уже раскатан наполовину, а во мне бьется пульсом сомнение.
Такой член… Это же Тамерлан, некогда любимый мужчина, самый желанный. Единственный.
Может, ну ее, эту месть. Может, сделать ему по-настоящему приятно, как учили на Ютуб курсах? Ведь я так и не смогла доверить свою душу и тело другому...
Но он снова все рушит мерзкими словами.
— Не томи, дрянь. Заглатывай…
И шипя, как он и приказал, заглатываю. Тут же надеваю на огромный х*р защиту и наблюдаю, как Тамерлан стискивает челюсти и запрокидывает голову назад.
Попался.
Такого я еще не проделывала, но примерно понимаю суть.
Достаю веревку, одновременно держа во рту член, обматываю волосатые яйца подонка, заключая причиндалы в тугой плен полностью, несколько раз все обматывая.
Резко выпускаю член из рта, выкидывая гандон.
Сразу же тяну шнурок вниз, полностью обматываю большие пальцы ног мужчины и делаю между ними самый надежный из известных миру узлов.
Фиаско, братан.
Он резко открывает глаза. Мы встречаемся взглядами, и он начинает осознавать, что попал ни на шутку. Удивление в его глазах заставляет меня оскалиться.
— Алла, не дури, — говорит грубо, подскакивает, напрягая пресс, и хочет меня схватить, но я отпрыгиваю дальше.
Боже, как же это смешно.
Смеюсь в голос. Долго, звонко, видя, как он меняется в лице, поняв, что я не собираюсь его отпускать.
Вот он, под моим контролем, почти обездвижен и я могу измываться над ним как моей извращённой душеньке угодно. Впрочем, месть никто не отменял.
Накидываю блузку, дрожащими пальцами застегиваю пуговки, иду обратно к своей сумке, пока он дергается и падает с кровати, дергая узлы, которые развязать не сможет, не оторвав себе яйца.
— Развяжи меня, сучка! — рычит он, пока его член разбухает сильнее. Боже, главное, чтобы не оторвал. Жалко будет потерять такого бойца.
Ну и как же без трофея на память? И вот его фигуру озаряет яркая вспышка моего телефона. Буду любоваться перед сном, гордиться своим уловом.
— Что же мне с тобой делать, м? — прикусываю пальчик и хитро прищуриваюсь.
Раньше я бы никогда этого не сделала, он был моим Господом богом, я молилась на него. Теперь пусть он молится не меня.
Страшно. Даже в таком забавном положении он выглядит самым сильным. Мощным. Одно движение, и он меня сломает. Возьмёт как варвар. А значит пора сматываться с места преступления.
Подхватываю сумку и иду к двери, удовлетворенная его пыхтением и попытками развязаться.
Как вдруг слышу другое, почти ласковое:
— Алла, ты хоть понимаешь, что я с тобой за это сделаю?
Угрожать? В таком положении? Даже не попросить себя развязать.
На это способны только мужчины. Упертые до конца.
— А если развяжу? — спрашиваю, складывая руки на груди, тем самым вновь привлекая к ней его внимание.
— Отделаешься легкой поркой, — отвечает вполне серьезно, а у меня глаза на лоб лезут от такой невиданной наглости.
— О, ну раз легкой, то я, конечно, освобожу тебя, — говорю с сарказмом, пока он переворачивается на спину, действительно уверенный, что я испугалась.
Гнев заставляет меня к нему вернуться. Опускаюсь на корточки.
Странно, но зрелище пережатых мужских причиндалов меня завораживает. Наверное, когда он внутри женского тела, он именно такой. Набухший от крови, с выпуклыми венами и огромной, темно-розовой головкой, готовой взорваться как вулкан.
Несмотря на уже удовлетворенную жажду мести, я не спешу убегать. Не в силах оторвать взгляд от его тела, от члена, что стоит по стойке смирно. Поддаюсь неясному порыву, тяну к нему ладонь, сжимаю у основания. Хотя куда больше?
Поражаюсь его твердости. Веду пальцами вверх, до самой головки, потом вниз, касаясь нежной кожицы яиц. Завороженно наблюдаю за собственными движениями пальцев. Я так много о нем фантазировала и вот он в моих руках, бери не хочу.
Изменился ли он на вкус?
— Возьми в рот! — хрипит вдруг Тамерлан, уже сам наблюдая за процессом, кажется, забыв, что полностью от меня зависит. И это меня отрезвляет.
Похотливый кобель, вот кто ты, Тамерлан.
Я улыбаюсь самой невинной из улыбок. Медленно поднимаю юбку, завожу ногу, как можно выше. И резко поворачиваюсь спиной, располагаясь на его животе, чтобы в его распоряжении была только попка. И пока она мнет ее руками, шлепает и пыхтит, я уже держу в руках продолговатый предмет.