Сексуальная жизнь в древнем Китае
Шрифт:
В гл. 7 уже говорилось, что при изучении проституции времен династии Тан сложно бывает определить разные категории проституток и уточнить соответствующее им место в социальной иерархии того времени. Об эпохе Сун мы располагаем более точными сведениями. Нам известно три свидетельства очевидцев о жизни в Ханчжоу, столице Южной Сун.
Эрудированный любитель старины Чжоу Ми (1232–1308) в гл. 6 своего сочинения «У линь цзю ши» («Дела древнего Ханчжоу») выделяет три категории проституток. Он начинает с описания борделей с проститутками самого низшего класса, предназначавшимися для людей малообеспеченных и солдат; во вторую категорию входили винные лавки, где можно было найти также и проституток; в третью категорию попадали заведения высшего класса, где посетителям предлагали опытных куртизанок.
Раздел о низкопробных борделях называется вацзы гоулань. Смысл слов вацзы или вашэ не вполне
Вашэ. Этот термин является указанием на непрочность продажной любви. Мне неведомо, когда именно возникли эти заведения, но всякий раз, когда я оказывался в столице, то видел, как и знатные, и простолюдины предаются в этих местах разнузданному разврату, причем молодые люди губят себя там, предаваясь наслаждениям.
В гл. 19 «Мэн лян лу», подробном описании Ханчжоу, составленном в эпоху Сун ученым У Цзы-му, говорится, что термин вашэ указывает на непрочность заключаемых там связей, поскольку они столь же дешевы, как черепица, и столь же легко разбиваются. Однако более вероятно, что это позднейшее объяснение. Вацзы было названием рынка в Ханчжоу, где, вероятно, и находились первоначально самые дешевые бордели. В «Мэн лян лу» добавляется, что когда императорский двор находился между Ханчжоу и Шаосином, армия основала за пределами городских стен несколько вашэ, куда для ублажения солдат поместили девок и музыкантш. Далее повторяется приводимое в «Ду чэн цзи шэн» утверждение, что посетителями этих лупанариев являлись представители благородных семей и простолюдины. Из более поздних источников мы узнаем, что проституток для армии вербовали в местных борделях и назначали им регулярное месячное жалованье. [146] Вне всяких сомнений, вашэ представляли собой особую категорию лупанариев, находившихся под правительственным контролем, и они предназначались в первую очередь для низших военачальников и солдат, равно как и для гражданских лиц, не располагавших достаточными средствами для посещения дорогих заведений. Но и богатые развратники часто приходили туда, чтобы удовлетворить свою похоть. В упоминавшихся нами позднейших текстах также утверждается, что при династии Сун претерпела изменение категория гуаньцзи, «государственных проституток». Женщин из семей, глава которых был осужден за какое-то преступление, и военнопленных отдавали начальникам округов и областей, чтобы те использовали их в качестве проституток. Высокопоставленные чиновники, жены которых оставались в родной провинции или в столице, имели право брать этих женщин себе в наложницы. Если после назначения на новую должность они хотели оставить их при себе, для этого требовалось внести дополнительный выкуп.
146
Эти сведения почерпнуты мною из «Цзинь юй лу» юаньского ученого Сюй Да-чэ. Я привожу текст, как он цитируется Юй Юэ в гл. 9 его «Ча сян ши сы чао», с. 9а, и у современного ученого Дэн Чжи-чэна в гл. 4 его «Гу дун со цзи», с. 18а, последний своего источника не указывает.
Забегая вперед, можно добавить, что при династии Мин в романах и рассказах время от времени упоминаются низкопробные лупанарии, посетителями которых были солдаты, матросы и городская шваль. К тому времени обитательниц подобных заведений именовали пяо, «публичные девки». К проституткам этой низшей категории относились с презрением, но не по причине их рода деятельности, а потому, что они были преступницами или родственницами преступников и к тому же не обладали художественными талантами, обязательными для проституток высшей категории. Слово пяо приобрело оскорбительный оттенок.
Покончив с описанием вашэ, Чжоу Ми обращается в своем «У линь цзю ши» к характеристике заведений второй категории, именовавшихся цзюлоу, «винными лавками».
Чжоу Ми разделяет их на две группы: контролируемые властями (гуаньку) и находящиеся под контролем частных лиц. Первые подчинялись министерству финансов; первоначально там подавали только спиртные напитки и закуски, но полного ужина не предлагали. Чжоу Ми приводит список, куда включено одиннадцать подобных заведений, и уточняет, что в каждом из них имелось по нескольку десятков гуаньцзи, «государственных проституток». Девушки в них были весьма нарядными, а во время сезонных праздников представали в роскошном облачении. Эти дома в значительной степени предназначались для правительственных чиновников, и простым гражданам попасть туда было непросто.
Что касается частных домов, Чжоу Ми приводит названия восемнадцати таких заведений с шикарными ресторанами, где одновременно предлагались и женские услуги:
Каждая из перечисленных винных лавок имеет по нескольку десятков комнат. Чашки и вазы там из серебра, и все утопает в роскоши. В каждом заведении имеется несколько десятков нигде не зарегистрированных куртизанок, одетых по последней моде и владеющих в совершенстве искусством ублажать гостей. Летом они щедро украшают свои прически цветами жасмина, которые распространяют по улицам благоуханные ароматы. Склонившись над перилами, эти девушки зазывают клиентов, что называется «продажей для гостей». Их сопровождают юные служанки, которые толпятся вокруг незанятых гостей и во весь голос горланят песни, в надежде получить чаевые; это называется «очищать гостей».
Далее Чжоу Ми приводит удивительно разнообразный список блюд, которые подавали в этих заведениях. Установленного меню не существовало, но между столами сновали многочисленные слуги и продавцы, каждый из которых предлагал какое-то особо лакомое блюдо, которое по своему усмотрению гости могли заказать. Описывая этих слуг, Чжоу Ми восторгается их памятью, поскольку они могли принимать сотни заказов и при этом никогда не ошибаться. Даже и сейчас подобные официанты встречаются в иных кантонских ресторанах. Следует помнить, что в Кантоне сохранились некоторые из обычаев древнего Китая, которые в северной и центральной части страны исчезли. В заключение Чжоу Ми говорит:
Эти кварталы от зари до заката наполнены музыкой и смехом; ежедневно и еженощно, и в дождливую, и в ветреную погоду, и летом, и зимой перед ними дожидаются клиентов повозки и кони.
В «Ду чэн цзи шэн», еще одном ранее упоминавшемся источнике сунского времени, приводятся некоторые дополнительные сведения об этих винных лавках:
Заведения, именуемые «домами-обителями певичек» (ань цзю лоу), занимаются поставкой женщин гостям. Для этой цели на втором этаже тайно устанавливают кровати. У входа в эти особые дома развлечений вывешивают фонарики из бамбука, обтянутые красным шелком; они висят там и в ясную, и в дождливую погоду, поскольку защищены абажуром, сплетенным из бамбуковых листьев. Именно по этим фонарям можно распознать подобные заведения. В более крупных ресторанах девушек используют лишь для того, чтобы они прислуживали гостям во время выпивки; только постоянным клиентам разрешается спать с этими женщинами.
По всей видимости, посетителями этих заведений были представители среднего торгового сословия и низшие государственные чиновники.
Далее Чжоу Ми переходит к описанию третьей категории, борделей высшего класса, которые он называет гэгуань («дома певичек»). Они находились в квартале Пинканли, названном так в честь знаменитого квартала публичных домов в танской столице, о котором говорилось выше. По-видимому, эти гэгуань назывались также чафан («чайные домики»). И поныне так именуют в Китае мелкие лавочки, в которых подают чай; в Японии термином тяя («чайный домик» или «заведение с гейшами»), как и в старину в Китае, обозначают дом свиданий, противопоставляя его дзёроя, или обычному борделю.
В этих гэгуань проживали опытные куртизанки, владевшие искусствами поэзии, танца и пения. Их посещали высокопоставленные чиновники, состоятельные торговцы, богатые писатели и художники или влиятельные меценаты. Чжоу Ми сообщает, во что обходилось посещение подобных заведений. Стоило гостю войти туда, как уже за первую чашку чая, называвшуюся дяньхуача («чай из отборных цветов»), он был обязан заплатить несколько тысяч монет. Затем его вели на верхний этаж, где потчевали спиртным, за что снова требовалось выложить несколько связок монет; это называлось «платой за выпивку» (чжицзю). И только после этого появлялись девушки, из числа которых гости могли выбрать себе подруг. Девушки подавали выпивку и закуски: тогда-то и начинался праздник. Кроме того, в счет включали всевозможные лакомства и каждое удовольствие сопровождалось установленным ритуалом, требовавшим дополнительных уплат. Если, например, гостю хотелось пригласить к себе женщину из другого заведения, за ней (даже если она жила в соседнем доме) требовалось послать паланкин с внушительной свитой. С другой стороны, клиентам предлагали все самое лучшее и дома были оснащены по высшему классу: мебель великолепного качества, помещения украшали изысканные предметы старины. Делалось все, чтобы ублажить посетителей. Зимой комнаты обогревали большими медными жаровнями, а летом прохладу создавали при помощи специальных сосудов, наполненных кусками льда. Чжоу Ми завершает свое описание следующими словами: