Секта
Шрифт:
Никто теперь не скажет, чем эта порочная от начала и до конца улица так полюбилась партии, посчитавшей себя за ум, честь и совесть эпохи.
В 1923 году дом номер 4 на Старой площади забрали под Центральный Комитет ВКП(б), а затем и выстроенный по проекту Шехтеля номер 8, где размещалась хлебосольная гостиница «Боярский двор». Вообще-то понятно: кругом голод, разруха, а здесь, конечно… По-видимому, запасы провизии в подвалах скопились изрядные, потому что и стоящий посередке дом номер 8 тоже отдали победившему пролетариату
И особняки за углом, на Варварке, ставшей улицей Куйбышева после смерти означенного вождя, угробленного волей вождя вождей, тоже один за другим изымались из обращения. Кто только там не сидел: и КПК, где единодушно голосовали за исключение товарищей, сидевших на Лубянке, и агитпроп, и бесконечные идеологические комиссии. Про подземные переходы, прямиком ведущие в Кремль и на ту же Лубянку, бесконечными этажами уходящую в землю, говорить не приходится, навязло в зубах. Свистопляски, что там устраивались и денно, и нощно, еще ждут своих Данте и Гёте. Тема не стареющая. Хоть банально, зато актуально.
Саня Лазо, понятно, и в мыслях не замахивался на новую «Божественную комедию», но идея нанизать на единую нить творящиеся в родной Москве чудеса приобретала отчетливые грани, словно кристалл на шлифовальном круге. Магический, в данном контексте, кристалл.
В самый разгар мыслительного процесса, когда поэт, по словам Пушкина, чувствует близость бога, об Аполлоне речь, зазвонила «вертушка» в кабинете главного. Интересовались Александром Лазо. Саню позвали.
— Александр Андреевич? С вами Владлен Скворцов говорит. Не забыли?.. Как живем-можем?
— Добрый день, Владлен Юлианович, — Саня мимикой дал понять главному, что звонок для него полная неожиданность. С тех пор как Скворцов занял высокий пост в президентской администрации, они ни разу не встречались. Раньше были вроде на «ты», не то, чтобы дружили, но общались. Владлен считался неплохим журналистом, выступал с либеральных позиций и вообще в его обществе не приходилось скучать. — Мы живем замечательно, а вы? — Взлет на вершину меняет людей, и это следует принимать как данность. Без обиды, неуместного ропота и тем более зависти. О выяснении отношений нечего и говорить. Их просто не может быть, отношений. — Вы-то как, Владлен Юлианович?
— Нормально. Времени только катастрофически недостает… У вас, надеюсь, с этим полегче?
— У нас? О у нас его навалом, — не удержался Лазо от иронии, — в ежедневной газете.
— Как же, как же… Читаем! И по-хорошему завидуем. Я не только о себе, Александр Андреевич. У вас много поклонников и, смею уверить, друзей. Если найдете лишний часик, сможете убедиться сами. Не заглянете к нам как-нибудь?
— Когда? — зажав трубку плечом, Лазо картинно развел руками и скорчил изумленную физиономию. Поворот действительно был интересный. Скворцов вел себя так, словно понятия не имел о попытках Сани дозвониться до генерала. — В какой день?
— Да хоть сейчас… Или не получится?
— Сей-час? — Саня просигналил глазами главному. Тот утвердительно закивал. — Можно… А куда? В Кремль?
— Так уж и в Кремль! Мы ребята скромные. Сидим на Варварке. Вы должны помнить нашу тихую обитель. Пропуск будет прямо на подъезде. Захватите только ка-кое-нибудь удостоверение.
— Как в прежние времена!
— Буду рад повидаться, — Скворцов пропустил замечание мимо ушей. — И вообще есть о чем покалякать. Лады?
— Лады.
— Скворцов? — главный азартно потер руки. — Чего ему надо?
— Покалякать.
— Знает, что ты добивался?
— Наверняка, иначе бы не стал звонить по вертушке. Я ведь твоего номера не оставлял. Думаю, он не по своей инициативе, но держится — ни в одном глазу. Старый приятель! Он почему прямо на меня не вышел? Не из-за того, что побрезговал плебейской АТС. Не из таких. Раскрываться не захотел.
— В чем именно?
— Да хоть в том, что действует по поручению. Ежу ясно.
— Нам-то какое дело до ихних цирлих-манирлих? Бери мою машину и дуй. Попробуй раскрутить на полную катушку.
— И попробую. Ощущение мерзейшее. Нет, я не про Скворцова. Он парень ничего… Но Варварка — это уже нечто! Тут не просто случайное совпадение. Фатум. Рок.
— Глубокое бурение, Саня. Кто-то основательно копает под Президента.
— Слишком уж много таких любителей. Одни к Богу взывают, другие пытаются залучить в союзники Люцифера, а цель одна.
— И средства тоже.
Не прошло и четверти часа, как Лазо уже вошел в просторный кабинет, обстановка и габариты которого отвечали уровню рядового секретаря ЦК. В коридоре слонялся охранник в штатском, а в «предбаннике» сидели трое сотрудников. На столе у каждого стоял отличный компьютер с красным яблочком от Макинтоша. Скворцов был не последней фигурой, хотя новый пресс-секретарь и выдворил его за пределы зубчатой стены.
Вопреки ожиданиям, он обошелся без предисловий.
— Что вы думаете о сегодняшних событиях? — спросил, кивнув на окно окрашенное пылающей предзакатной медью. — «Пепси»? «Перье»?
— Спасибо, пока не нужно.
— Тогда, может быть, кофе? Чай?
— Вы обо всей этой чертовщине? — Саня отрицательно покачал головой. — Мрачные пророчества, голоса?
— Мне интересно ваше мнение.
— Государственный муж интервьюирует журналиста? Честно говоря, я сам хотел обратиться к вам с аналогичным вопросом.
— Одно другому не мешает. Ведь мы коллеги?
— Не знаю, что и сказать… Не готов к обстоятельному ответу. Только-только удалось собрать кое-какие сведения, так сказать, историко-географического характера. Ясно одно: выбор мест далеко не случаен. Мы имеем дело с тщательно продуманной акцией, рассчитанной на возбуждение темных инстинктов.