Сектор мутантов

Андреев Николай

— Боже мой, боже мой… — истерично разрыдалась одна из женщин, опускаясь на колени.

— Славная получилась драка, — выдавил самурай.

Вершина бархана производила кошмарное впечатление. Безжизненные, окровавленные тела валялись повсюду. Отрубленные конечности, исковерканные шлемы, сломанное оружие…

Полчаса назад разведчики провели перекличку. Уцелело девять наемников и семнадцать десантников. Две трети отряда полегли в сражении.

Как только рассвело, солдаты начали поиск раненых. От потери крови они наверняка находятся без сознания

и подать голос не могут. Перешагивая через тела, русич вглядывался в лица убитых. В большинстве своем — это были молодые люди до тридцати пяти лет. Остекленевшие глаза, посиневшая кожа, рот открыт в предсмертном крике…

Невольно Олесь остановился. В паре метров от него, широко раскинув руки, лежала девушка, за которой вчера наблюдали друзья. Голова чуть повернута в сторону, и через левый висок проходит глубокая рубленая рана. Светлые волосы, испачканные кровью, рассыпались на песке, пальцы судорожно сжимают карабин.

В душе Храброва закипел гнев. Бессмысленная, никому не нужная смерть. Сейчас бы и он с удовольствием перерезал Хорнеру глотку. А сколько семей осиротело в Корвиле! Склоны бархана усеяны трупами тасконцев. Их не меньше сотни…

— Что делать с покойниками? — спросил подошедший Аштон.

Русич посмотрел на лейтенанта. Нижняя губа рассечена, куртка и бронежилет распороты, на правом предплечье свежая повязка. Офицеру тоже сегодня досталось.

— Надо хоронить, — вымолвил Олесь. — На жаре тела быстро разлагаются. Мы умрем от удушья. Не забудьте и про оливийцев… Удалось кого-нибудь найти?

— Четверых, — ответил разведчик. — Но все очень тяжелые… Боюсь, до прихода помощи не дотянут. И врач, и оба санинструктора погибли. А одними уколами не отделаешься.

— Сожалею, — Храбров устало кивнул головой.

Рыть братскую могилу начали немедленно, пока не наступила жара. Песок постоянно осыпался, и площадь ямы то и дело приходилось расчищать. В охранение поставили четырех легко раненых. Рабочих рук катастрофически не хватало. Трупы нужно принести, снять с них бронежилеты и снаряжение. Часть оружия и патронов пропала. Но вряд ли это поможет корвилцам.

Лишь спустя четыре часа бархан приобрел прежний мирный вид. Ровная, гладкая песчаная поверхность, на копья натянуты изорванные тенты. Под ними одиннадцать умирающих людей.

Аланцы обнаружили нескольких еще живых тасконцев. Добивать их русич запретил. Уподобляться властелинам пустыни он не собирался. Оливийцы, попавшие в плен, имеют право на милосердие и снисхождение.

День прошел спокойно. Наблюдатели ни разу не заметили противника. Либо корвилцы отступили к оазису, либо готовятся к новой атаке. Джен упрям и самолюбив. Подобные мерзавцы не считаются с потерями и идут к цели напролом. Впрочем, не исключение, что его уже отстранили от власти. Это было бы самое правильное решение со стороны тасконцев.

Олесь и Тино сидели в тени навесов и внимательно смотрели на запад. О колонне никто даже не заикался. Если машина задержится до темноты, рота обречена. Патроны на исходе, гранат для подствольников почти нет, десантники измотаны и деморализованы.

Сзади послышалась странная возня. Храбров обернулся. Четверо пехотинцев вытаскивали еще одного умершего. Жара безжалостно добивала раненых. Небольшая могила на склоне для них приготовлена давно.

— Сколько осталось? — бесстрастно произнес японец.

— Двое алацев и трое оливийцев, — сказал юноша.

— Не густо, — заметил Аято, приподнимаясь.

Склонившийся к западу огненный шар мешал наблюдать за пустыней. Приложив ладонь к глазам, самурай куда-то упорно вглядывался. Сняв предохранитель и передернув затвор автомата, Тино дал длинную очередь в воздух.

— Что случилось, — хватаясь за оружие, молниеносно отреагировал русич.

С равнодушным видом японец указал на пылевое облако. С северо-запада приближались бронетранспортеры. Разведчики дружно вскочили со своих мест. Кто-то кричал, кто-то размахивал руками, кто-то стрелял вверх. Колонна скорректировала направление и двинулась к бархану. Спустя десять минут машины замерли возле дюны. Как и следовало ожидать, на броне сидел Стюарт. Увидев товарищей, шотландец проговорил:

— Мы шли на предельной скорости. Часть вездеходов даже не успела разгрузиться.

— Молодцы, — кивнул головой Аято. — К сожалению, вы опоздали ровно на сутки.

Землянин лишь развел руками. Они сделали все, что могли.

Пехотинцы осторожно принесли раненых. Оба солдата нуждались в срочной операции. Корвилцев оставили в покинутом лагере. Пусть ими занимаются соотечественники…

Машины взревели моторами и, выбрасывая из-под гусениц и колес песок, устремились в обратный путь. Примерно через два часа колонна остановилась на ночлег. Ехать по пустыне в темноте слишком опасно.

Ранним утром отряд разделился. Стюарт повел вездеходы к «Песчаному», а Тино, Олесь и Аштон на двух бронетранспортерах двинулись напрямую к «Центральному». Это был единственный шанс спасти умирающих десантников. Кроме того, Олджон уже знал о провале разведчиков и ждал подробного отчета. Полки аланцев давно были приведены в боевую готовность.

Глава 8. КРОВЬ И СЛЕЗЫ

Через два дня, на закате, боевые машины ворвались в распахнутые главные ворота на территорию базы. К ним тотчас бросились врачи госпиталя. Удивительно, но оба солдата сумели перенести тяжелую дорогу.

Несколько раз бронетранспортерам приходилось объезжать ловушки затаившихся хищников, а однажды они угодили в зыбучие пески.

Предусмотрительные наемники держали значительную дистанцию. Обошлось без жертв и серьезных травм, хотя времени на извлечение машины из трясины потратили немало.

Допивая последнюю воду из фляг, земляне устало плелись к лагерю. О разговоре с полковником не могло идти речи. Кое-как поужинав, друзья рухнули на кровать.

Храбров проснулся от того, что его настойчиво трясли за плечо.