Села?м
Шрифт:
Двери с писком разъехались.
– Нет! – подскочил я с больничной койки, завидев на пороге брата, в сопровождении мамы.
– Уговаривать меня не пришлось, если ты об этом! – засмеялся Сеня.
– Мама, какого ты творишь… – рычал я в каменное лицо. – Уходи! – кинулся я выпихивать брата из палаты.
– Да ну ещё чего, – отстранил он меня и кинул свою сумку на соседнюю койку.
– Как… как ты будешь работать?! Об Ане подумай! Т…
–
– Очень смешно… Ты же понимаешь, что ей плевать… – рычал я в закрывающуюся дверь.
– Понимаю. Мне не плевать. Да и вряд ли повлияет на работу. Лучше расскажи, откуда у тебя такая красота на морде, – довольно скользнул Сеня рукой по своему гладкому черепу.
Глава 15. Мицелий
Медленно ковыляя к дому, я боялась оглянуться. Вечеринка за спиной забурлила с новой силой. Запустив ладонь в волосы, я пыталась вернуть себе хоть какие-то мысли, но они сочились сквозь раны, изредка прерывая своё фонтанирование леденящими вспышками. Мне было уже плевать, увидит меня кто или нет.
Лбом о стену я приложилась куда сильнее, чем мне показалось изначально, и теперь кровавый ручей, обжигая, окрашивал бровь. Как бы боль не вошла в привычку… Но пытаясь прислушаться к себе я поняла, что своего тела вообще не чувствую. Страх высосал из меня всё.
Перешагнув порог дома, я закрыла дверь на все замки и даже вставила в замочную скважину ключ.
Меня могли убить. Смерть, сопровождающая моё существование последний месяц, стала обыденным явлением, и я решила, что прощание с жизнью дастся мне куда легче.
Пальто упало на пол, и, не включая свет, я начала рыскать в поиске шарфа. Мягкая ткань скользнула по рукам, и нехотя сползла с вешалки. Скомкав палантин, я направилась в ванну и сунула его под холодную воду, и когда волочилась под кухонный стол, за мной тянулся мокрый след. Квартира казалась мне слишком большой. Играющие с фонарями тени врывались в окна и притаскивали с собой ужас, вынуждая лишний раз проверить не завалялось ли чего под батареей. Темнота пугала, но включить свет сейчас, было подобно голым танцам на заполненной площади. Мне хотелось спрятаться.
Стыд боролся с моралью, и явно побеждал, заставляя лицо как свечку, вспыхивать, поддаваясь невидимым порывам. Я намотала мокрый шарф на шею и стремилась утонуть в омуте собственных мыслей. Ангина мне сейчас ничем не поможет, но дышалось и вправду легче. Складки шарфа приятно елозили по горевшим отпечаткам застывшего на шее хвата.
Разливающийся холод вырезал в памяти скованные страхом подкорки, взывая к рассудку. Ублюдки, что вывалились из кузова могли меня если не убить, то избить или изуродовать. Конечно, вариант что обычное глумление над пьяницей окончится парой сотен просмотров на хостинге, тоже был, но вера в худшее куда чаще заставляет думать в правильном направлении.
Дура…
Если «Помидор» всего лишь прикрытие очередного бизнеса окраин, люди в нём замешаны опасные, и безрассудная девка для них не станет даже помехой. А он видел моё лицо… И наверняка понял, что я не пьяна. Обычное несварение могло бы меня оправдать, если бы не синеющий антураж на коже и явно принудительное выворачивание желудка. Боль, сопровождающая спазмы едва могла оправдать те крохи ужина, от коих мне удалось избавиться.
Сойти за рядовую бездомную в городе и попросту невозможно. Тут таких нет, или выживают они пару часов. Стоит коптеру засечь изничтоженный вид случайного прохожего, он будет вести его по каждому закоулку, и, если ты решил притулиться на лавочке, тут же приедет наряд полиции, у которого для тебя будет два варианта: демонстрация документов, по которым они пробьют банковские счета и жильё, и транспортируют до дома, либо принудительный вывоз к стоянке бусов окраин, где тебя пристегнут к сидению и вышвырнут, как только городские стены смоет горизонт.
В любом случае, счета и жильё отслеживаются в онлайн режиме, и, если добровольно покидать город обнищавший гражданин не захочет, на прощание с ним будет короткий разговор, а вот для возвращения придётся ни один день доказывать, что ты готов, исправился, разбогател и на прошлую дорожку вставать не собираешься. Особо же упёртых отправляют сразу в тюрьму. Пара статей за неповиновение, и выход прямиком на окраины. И ни один город тебя больше не пропустит к вычищенному центру.
Говорят, наши окраины ещё щадят своих жителей, и как бы не вырисовывалась антиутопия, законы там были. У Владивостока они зовутся Шанхай, у Краснодара на подмостках, по слухам, вообще, образовалась деревня каннибалов. Но в интернете не найдёшь достоверные упоминания об этом. Окраины раскрывались только для жителей, даже экскурсии для школьников прекратили, после заявления представителей, что у них там, видите ли, не зоопарк. А в новостях любили сусолить только отборную гниль.
Грязный ореол городов неконтролируемо разрастается, соизмеримо растёт и стоимость городской жизни, что со временем перестанет вмещать всех желающих и сейчас, сидя под столом своей огромной кухни я буквально чувствую, как мицелий окраин, начинает вырываться наружу.
Конечно, были мысли, что у заднего входа бара на меня наткнулся коп. Но оно никак не вяжется в чёртов свитер. Если этот человек в плаще работает под прикрытием, то явно делает это очень давно. Разбитый в дребезги смартфон не вызвал не единого протеста в действиях идиотов, что решили меня запечатлеть. Владелец телефона отчётливо взвыл, но даже слова не посмел сказать. Значит, вмешавшийся в наше «веселье» мужчина пользуется не дюжим уважением. Его боятся.
И тогда зачем следователь, которому я рассказывала о своих детективных изысканиях, вообще меня слушал? Даже на диктофон записал! Если у них и вправду есть внедрённые туда люди, разве он не сказал бы мне? Это было единственным, что могло меня сразу и навсегда отвадить от этого дела.
Припоминая реакции Игоря, в голову вновь закрадывались сомнения. Он либо в курсе, либо ему плевать. Он толком не просмотрел ни один исписанный лист, что я ему сунула, и выпроводил, почти не задав вопросов. Вероятнее всего, расследование если и идёт, то в очень скрытном режиме. Жителям окраин может и плевать на городские законы, а вот наши водители давно бы поковали манатки со статьей не только в трудовой.
А735АМ.
Я закончу хотя бы с этим, чтобы сегодняшний стыдный блуд не был совсем бессмысленным.
Удушающая петля шарфа напиталась теплом, отшвырнув его в сторону я вцепилась в шею. Собственные прикосновения неприятным скрежетом разносились по кухне. И как ему удалось обезболить разодранную глотку парой пальцев?..
Тянущиеся часы мучений под столом не спешили вносить радости, тело начало отчётливо ныть. Но нога гнулась уже менее болезненно. Предрассветное время не сравнимо с дневной сценической яркостью, но тени уже растворялись.