Села?м

Матуш Катя

Зайдя в спальню, я стянула уже трехнедельное постельное бельё и запихнула его в машинку вместе с одеждой. Заправив свежее цветочное покрывало, я направилась к шкафу, чтобы в кое-то веке педантично подобрать себе одеяние на завтра, сложить его ровной стопочкой на комоде и не нестись с утра сломя голову, в страхе потерять работу из-за минутного опоздания.

Очередные джинсы и чёрная футболка с голубыми квадратами, сверкая ровными углами заняли подготовительную позицию. Я уже закрывала шкаф, когда молнией меня пронзило ещё одно упущение. Распахнув обратно все дверцы, я начала

перебирать весящие на вешалках платья. Представив, что завтра меня приглашают собеседоваться на работу мечты, началась примерка. И к своему ужасу, параллельно с донесшимся из кухни запахом гари я обнаружила, что вся моя одежда на вешалках смотрелась куда симпатичней, чем на мне.

Вода уже полностью испарилась и теперь оставшиеся наросты накипи спешили добавить в жизни коричневых красок. Залив кастрюлю по новой, я решила, что пельмени с дымком тоже не плохо, и вернулась к шкафу, на этот раз включив таймер.

Купить что-нибудь на выход сейчас не помешает, но, помимо этого, веса бы тоже поднабрать. Светящаяся худоба делала мой обречённый вид ещё болезнее.

Решено! Один наряд, не слишком дорогой и который будет не жалко через месяц выкинуть, на случай, если в него я уже не влезу.

Плита запищала, и через десять минут по квартире начал разноситься пикантный запах. Я никогда не включала вытяжку. Почему-то мне данное изобретение казалось бесполезным, а так и аппетит просыпался.

Я достала смартфон.

– Маш, привет.

– Какие люди! Веро, ты никак решила вылезти из своей берлоги?

– Типа того, где у нас сейчас не дорого и красиво?

– Шмотки что ли?

– Да, – я глянула на время. – Давай смотаемся через пару часиков?

Маша жила в паре домов от меня и трудилась на соседнем складе. Не сказать, что мы подходили под определение «лучшие подруги», но от безнадёги друг друга ни раз спасали. Ещё в институте мы быстро сошлись, потому что ваша дружба нам на постоянной основе не надо, а вот социализироваться хоть раз в месяц не помешает.

В трубку доносились какие-то невнятные причитания об очередной трагедии у Веры, которую срочно нужно поддержать. На городскую интеллигенцию мы не тянули, как бы не строили из себя, поэтому Машин муж всегда крайне скептически относился к таким спонтанным вывозкам. Ибо знал: в музей мы точно не пойдём, а возможный занос по магазинам весомо бил по их бюджету. Про бары мы и заикаться перестали.

Вообще, Лёха хороший мужик, крепкий и работящий. Когда на третьем курсе он вдруг начал воровать у нас Машку, мы сначала бунтовали, потом позавидовали, а после и свыклись. По имени его из нас никто не звал, потому что своим «Масиком» пока не обзавелись.

– … ну Масик, ну мы уже пол месяца не виделись!.. – долетали до меня жалостливые речи.

Не редко бывали случаи, когда нет ни желания, ни настроения, но стоит кому-то из подруг всковырнуть скуку и остановиться бывает сложно. Иногда мы треплемся на перебой, нередко вспоминая институтские годы, но, в основном, Ани не устаёт хвастаться очередным возлюбленным, Нелли обвиняет её в непотребной лёгкости в определённых частях тела, а мы с Машкой, подобно сторонним наблюдателям, тихонько хихикаем попивая и, да, – социализируемся. Хоть постоянной близости между всеми нами не наблюдалось, я была уверена в каждой из подруг, и знала, что в случае острой необходимости они всегда будут рядом.

Девчонки жили неподалёку, одна группа в институте, одинаковый специалитет и гарантированное трудоустройство буквально сковывали выпускников невидимыми цепями. Дорожки были проторены, и по началу никто старался с них не сходить. Все, подобные моему, оптово-розничные предприятия находились на одной стороне. Там и свалка не далеко и не мешаемся мы, исконно рабочий класс, никому. Работу при центральных офисах получали в нашем институте единицы, для этого существовали элитные школы, а на кнопочки нажимать и любезничать и выпуска нашей шарашки хватало.

Собирать сейчас всех казалось мне по прежнему рискованным, дефицит положительных эмоций явно сказывался на сдержанности, и отсутствие биологически необходимой эротики долбило на пьяную голову покруче любых таблеток, а завтра на работу. Работу, которую мне нужно очень любить, холить-лелеять, и держаться изо всех сил. Замигавшая спасительным огнём Вирна переворачивала представления вообще обо всём. Теперь даже два выговора не казались мне безобидными росчерками в трудовой, и по-хорошему, надо бы перебить их не меньшим количеством благодарностей.

– Веро? Ты тут?!

– А, да. Ну что там? Масик жмотничает?

– Собирайся, я заеду к трём. И не малюйся там, мне влом.

– Окей.

Солидарность превыше всего. Быть страшной подругой никто не любит, и подобные договорённости были у нас в ходу. Только на Ани это не срабатывало, там хоть ведро на голову надень, и то украшением покажется. Мне она виделась дицентрой великолепной, в народе просто, «разбитое сердце». Как водится, красота не позволяет удерживать орган-насос в целостности. Оттого мы быстро сошлись на любви к трагедиям.

Сливала воду из кастрюли я уже не на шутку возбудившись. Первоначально избранная роль отщепенца сделала только хуже. И хорошо, что в голове это прояснилось. Скажи мне Вадим: собирайся, тебя завтра ждут, я бы, наверное, закинула все свои сонные таблетки ни в унитаз, а в рот.

Теперь главное не сойти сума, так явно мелькнувшая надежда, – это конечно хорошо, но вот треклятое счастье… грёбанный наркотик.

Я закидывала пельмень за пельменем нездорово похихикивая, и едва слышно, на цыпочках, ко мне подползал страх. Правильно, сначала делать, потом думать.

– Всё будет хорошо, – твердила я себе, – нельзя так радоваться, ещё ничего хорошего не случилось.

Хотя, так вовремя пришедшее просветление, чем не повод для радости? И больше никаких таблеток.

Лифт легким шелестом спускал меня с пятнадцатого этажа. Хотя настроение было взлететь, да повыше.

Синяя развалюха, что не иначе, чем по недоразумению звалась машиной, тарахтела у самой двери подъезда. Обрубок выхлопной трубы не переставал выбивать искры. Ещё пару лет, патрульный коптер прилепит на лобовое красный крест, и тогда дорога ей на металлолом. Вряд-ли какой-то сервис возьмется за такой раритет.