Семь царских камней
Шрифт:
— Кто там? — спросила она.
— Это я, Максим, — ответил он, радуясь, что его голос звучит спокойно и даже приветливо.
Щелкнул замок, Флоринда приоткрыла дверь и внимательно оглядела Максима.
Ему не понравилась ее подозрительность. Он разозлился. «Она еще подозрительней, чем я, — подумал он. — Ну чего боится, ведь я ее внук».
— Почему ты так поздно? — ворчливо спросила она. — До сих пор ты обычно предупреждал о своем приходе.
Черные глаза Флоринды
— Еще не так поздно. Мне просто захотелось заглянуть к тебе, узнать, как ты поживаешь.
Флоринда долго смотрела на него. Он избегал встречаться с ней глазами. Вдруг он почувствовал себя маленьким мальчиком. Она часто смотрела так на него, когда он еще жил с ней. Наверное, она уже догадалась, зачем он пожаловал.
— Странное желание, — бросила Флоринда. — Зайди, пожалуй, только ненадолго. Ты мне помешал.
— Я не знал, что ты бываешь занята по вечерам, — уныло сказал он.
— Иди на кухню, там светло, — пригласила Флоринда, не реагируя на его замечание.
Раздумывая над ее словами, Максим прошел по длинному коридору на кухню, где на столе горели семь свечей, выстроенные кругом.
От удивления он застыл на пороге. Что-то далекое, забытое затеплилось в нем. Флоринда подвинула ему стул, но он сел лишь тогда, когда она сама села напротив него. Она всегда сидела очень прямо и редко прислонялась к спинке стула. Это он помнил еще с детства.
Максим провел рукой по глазам.
— Как ты поживаешь? — спросил он.
Ты пришел ко мне не за этим!
Да, конечно… — Он вздохнул. — Мне вообще не следовало приходить сегодня.
Он вовсе не собирался этого говорить.
Флоринда ждала.
— В последнее время я часто думал о матери, — сказал Максим и заметил, что Флоринда удивилась. На мгновение ее лицо как будто даже посветлело.
— У меня от нее почти ничего не осталось.
— Ты сам ничего не захотел взять.
— Да, я знаю. Но теперь я передумал.
— Несколько неожиданно. Ты не находишь?
— Пожалуй. Ты не получала от нее писем за эти годы?
Ты уже спрашивал об этом. Нет, я ни разу не получала писем от Идун тоже.
— В этом она не права, — сказала Флоринда. — И я не понимаю ее, Максим. Мне трудно это объяснить.
Он откинулся на спинку стула, руки его лежали на столе, и ему хотелось положить их на колени.
— Ты думаешь, она еще жива? — спросил он.
— Я в этом уверена.
— Почему? Ты слышала о ней от кого-нибудь? Может, она звонила? Флоринда покачала головой.
— Я знаю, что Идун жива, — твердо повторила она.
— У тебя не осталось каких-нибудь ее вещей?
— Что ты подразумеваешь под вещами? Мебель, одежда и кое-какие мелочи были проданы после того, как твой отец уехал из Норвегии. Остальные вещи лежат у меня в сундуке.
— Там есть что-нибудь ценное? Я имею в виду, какие-нибудь украшения, может быть, фамильные драгоценности? — быстро спросил он. — Я не собираюсь их продавать, не думай. Мне просто хотелось бы взглянуть на них, что-нибудь про них узнать.
Флоринда насторожилась.
— Да, кое-какие драгоценности у нее были. Раньше они принадлежали моей матери. Потом мне. Но их было немного, несколько вещиц.
— А не было ли у нее… — Максим замолчал, у него перехватило горло, потом он глубоко вздохнул и решил, что терять ему уже нечего. — А не было ли у нее ожерелья… скорей всего золотого, с семью разными камнями?
— Золотого ожерелья с камнями? — с удивлением спросила Флоринда. — Как странно… А почему ты спросил о нем?
Не отвечая на вопрос Флоринды, Максим спросил:
— Оно, кажется, принадлежало царской семье?
Он старался говорить небрежно.
— Царской семье? Но Идун никогда не видела царя. Она родилась в Норвегии уже после того, как царскую семью расстреляли.
— А ты знаешь что-нибудь об этом ожерелье?
— Вряд ли.
— Постарайся припомнить.
— У меня память лучше, чем ты думаешь, — сказала: Флоринда и села еще прямее. — Поэтому поверь, я не знаю, о каком ожерелье ты говоришь, и не понимаю, как оно могло попасть к Идун.
— Мне вспомнилось вдруг, будто она что-то про него говорила.
— Как ты можешь помнить, что она говорила? Ты был совсем крошкой, когда она уехала.
— Я не спорю. И все-таки мне кажется, я слышу ее голос, который говорит о каком-то украшении.
Флоринда покачала головой.
— Ничем не могу тебе помочь.
— Но как же так! — В голосе Максима звучало отчаяние. — Оно должно быть где-то здесь! Прошу тебя, постарайся вспомнить, подумай как следует.
Он презирал себя за эти слова.
— Вспомни, где оно может быть? Ты хорошо смотрела в ее сундуке? Позволь мне поискать самому!
Он встал.
— Сядь, Максим! — строго сказала Флоринда. — Не понимаю, что с тобой творится. Нет у меня в сундуке никакого ожерелья! Это точно. Конечно, ты можешь поискать и сам, только не сейчас. Я же тебе сказала, что ты пришел не вовремя. И почему ты так волнуешься из-за какого-то ожерелья? Ведь я вижу, что ты сам не свой!
— Я?.. Просто я очень устал. Поездка на этот раз оказалась очень трудной. У меня неприятности, но сейчас я еще не могу о них рассказывать.