Семь дней Создателя
Шрифт:
— Приляг.
Я мирно спал на генеральском диване, а Билли неутомимо сражался с полчищами вирусов, блокировал, не давая размножаться, червей, и уничтожил всех без следа. Сворачивая флешку с монитора, заметил, что Билли поправился на несколько килобайт. Впрочем, зная, как он мог ужиматься, то могли быть и мегабайты.
— Билли, ты за старое?
— В чём дело, Создатель?
— Спроворил шпионскую информацию?
— Ничего сверх того, что было — только новое антивирусное ружьё. Шедевр! Моё изобретение.
— Молодец.
— А то.
— Молодец, — сказал мне дед. — Это аванс — всё существенное после.
Моё
В этом же платье она была, когда пошли с ней в ресторан отмечать моё зачисление в МГУ. Бобчинский до срока споил Добчинского, и оба остались дома. Мама сияла улыбкой, бриллиантами и изысканностью манер. На неё оглядывались. Впрочем, на меня тоже. Ловкий молодой человек — явный альфонс — закадрил светскую львицу. Такая постановка вещей мне льстила. Испортил вечер кривоносый сын Кавказа. Он попытался пригласить маму на танец, а когда получил отпор, наехал на меня — звал поговорить один на один, обзывал трусом и бабой. Пришлось вызвать службу безопасности. Но всё, что смогли сделать дюжие парни в чёрном — вызвать такси и проводить нас к нему. Кривоносые, числом уже в пять голов, свистели вслед и улюлюкали. Мама открыла дверь авто и пропустила меня вперёд. Потом обернулась к выродившимся потомкам Прометея и изобразила неприличный жест средним пальцем правой руки. Они взвыли от огорчения и кинулись догонять. Мама прыгнула ко мне на колени и захлопнула дверь. Таксист дал по газам.
Дома пожаловался Билли.
— Ложись, Создатель, спать — подумаю, что можно сделать.
Утром позвонил деду. Пожаловался ему.
— Ты хочешь, чтоб мои люди нашли и наказали их?
— Я хочу, чтоб твои люди научили меня давать отпор в подобных ситуациях.
Генерал молчал.
— Они оскорбили твою дочь.
Дед дочь любил больше внука.
— Хорошо. Я тебе должен — а долг платежом рдеет. Возьми паспорт, подъезжай — я закажу тебе пропуск.
Пока добирался, у деда состоялся ещё один разговор по теме.
— Как готовить вашего мальчика? — с усмешкой, запрятанной в уголках глаз, спросил инструктор генерала.
— В режиме — "Разминка перед сауной".
Со мной так и занимались — обучали всем премудростям рукопашного боя, а у меня на теле ни синяка, ни царапинки. Попутно исправили осанку — плечи распрямились, грудь выпятилась. Мышцы налились силой, отяжелели массой. Правда, не обошлось без таблеток и уколов, зато за один год я из растерянного хлюпика превратился в самоуверенного атлета.
Ещё раньше, под Новый год, судьба подарила мне случай реабилитироваться перед мамой. Мы делали последние покупки к праздничному столу. Какой-то хам так спешил, что грубо толкнул маму и не извинился. Выпал пакет, покатились апельсины.
— Аккуратнее, гражданин.
— Пошла ты…
Я догнал нахала, схватил за шиворот и поволок к выходу. Желание было — сунуть его носом в снег, чтоб остыл немножечко. Не исполнилось. Он вывернулся из своей шубы, разбил бутылку об угол витрины и двинулся на меня.
— Лёшка! — крикнула мама.
Она помнила меня другим. Она не знала, что теперь я в состоянии вести бой с четырьмя такими одновременно. Ногой выбил у мужика стекляшку из кулака, а другой так врезал в грудину, что он влетел спиной в витрину и притих там, украшенный консервами, как ёлка игрушками.
— Класс! — сказала мама и пошла оказывать первую доврачебную помощь.
Я стал собирать апельсины. Набежали охранники, подъехал наряд. От задержания меня отмазала запись видеонаблюдения. Нам даже апельсины поменяли.
— Утёрла нос? — поинтересовался я, имея в виду мамины хлопоты над поверженным хулиганом.
Мама так и поняла:
— Нет. Он так вонюч — не для моего обоняния. А ты возмужал.
— Могу без мамы с девушкой гулять?
— Можешь.
Дед не выпускал меня из поля генеральского зрения. Однажды — я тогда учился уже на вторых курсах своих ВУЗов — зазвал по мобильнику к себе и предложил оформиться на постоянную работу.
— Да я же не военный!
— Не важно. Твоё дело — компьютеры.
Я и так треть рабочего времени проводил в этом заведении, тренировал и закалял своё тело, иногда ковырялся в компах по просьбам деда, так что согласие, в данном случае — чистая формальность.
Через год после этого — то ли вакансия освободилась, то ли оценили мои способности — предложили перейти в аналитический отдел. Вот это, скажу вам, работка! По крайней мере, для Билли. Здесь он развернулся в полную силу своих практически неограниченных возможностей. Моя роль сводилась к двум элементарным манипуляциям — загрузить его темой и доложить начальству о завершении её разработки. Но даже роль стороннего наблюдателя была интересна. Билли не делал секрета из сбора информации, её анализа, проектирования алгоритма предстоящей операции, тщательной деталировки всех нюансов. В любой момент, подключившись, я получал подробную информацию — что сделано, что планируется, процент выполнения задания, время его окончания. То есть тот момент, когда я мог, распечатав, положить на стол начальства, как результат своих трудов, тщательно разработанный план какого-нибудь спецзадания.
В той операции, за которую мне и моему начальству присвоили звания Героев России, я, а не Билли сыграл решающую роль. Я узрел в куче информационного хлама, предоставленного мне на обозрение виртуальным помощником, изумруд.
Да ещё какой!
— Билли, об этом подробнее.
Он потрудился, а я понял, что зацепил за хвост величайшую тайну прошлого века.
— Работаем!
И Билли разработал великолепный план: огромная (ну, очень огромная) куча денег, тайно вывезенных из Союза в прошлой эпохе, также тайно вернулась на обновлённую Родину. Швейцарские банкиры так ничего и не пронюхали, и, я думаю, лет сто ещё не спохватятся, какие деньжища умыкнули у них из-под носа. Вся эта информация является строжайшей государственной тайной, поэтому без подробностей расскажу о финальной, самой приятной, части операции.
Всем соучастникам финансовой диверсии выдали материальное вознаграждение. Я получил десять миллионов рублей. Уже по этому можете судить о размахе операции. Звёзды Героев нам вручали не в Кремле, а в загородной резиденции Президента.
Я, главный солист операции и три наших последовательно стоящих друг над другом начальника в единой шеренге выпятили грудь перед Верхглавкомом. Он наградил, поздравил и пригласил к столу — отметить. Сам долго не появлялся, и распорядитель сказал:
— Угощайтесь, господа, Президент сейчас подойдёт.