Семь драконов Ниларской принцессы
Шрифт:
— Каннат. Ты стал ещё более мерзкий, чем был. Хотя и раньше не отличался приятностью.
— Ты хочешь, чтобы для тебя я был спокойным и тихим? — уточнил я насмешливо, перелистывая листы бумаги. — Я буду. Правда, при одном условии, — листы пергамента, исписанные моими пометками, взлетели в воздух. Пара опустилась Ритани на голову, на его плечи. И я ухмыльнулся. — Там, где мои пометки — должна появиться настоящая информация. Толковая и адекватная. В противном случае… дай подумать, что я сделаю. А! Просто убью. Всех, кто перечислен в том списке, что на твоей голове. А теперь,
Ритани вышел из моей спальни, мягко прикрыв за собой дверь. Хотя хотелось моему брату сейчас больше всего ударить этой дверью о косяк, я видел это в его движениях, в том, как он заставлял себя сдерживаться. И зачем заставлял? Ну, ударил бы. Свои желания нельзя долгосдерживать, это вредно.
А пока… что-то я устал немного.
Заклинание — раз. Два, три. Теперь добавим немного полей, заклинание защиты, ещё одно. А теперь опознавание, которое не пропустит вообще никого ко мне, и можно спать.
Сон — это именно то, чего мне сейчас ужасно не хватает. А завтра будет новый день, и интересно, кто придёт со мной поиграть? Ведь если я правильно всё рассчитал, то всё, что соткал заговорщик против меня, должно вот-вот прийти в движение.
Так, кто придёт меня убивать? И готов ли этот «кто» к тому, что он станет после этого лишь моей игрушкой? Проблема только одна. Если драконы здесь не для того, чтобы меня защитить, а чтобы меня убить — их нельзя будет ломать сразу. А это такая жалость, такая трагедия!
Так всё-таки…
Кто придёт меня убивать? …
…Никто не пришёл.
Сидя с утра следующего дня на краю кровати, я раскачивался слева-направо, сдерживая себя, чтобы не зарычать. Эти идиоты! Эти… драконы, вшивые псы, они никого ко мне не пропустили! И даже сделали всё так, что даже я, светлый эльф с чутким-чутким слухом, ничего не услышал.
А я так хочу. Хочу убивать…
Облизнув уголок губ, я поднялся. Тело повело, пришлось опираться на стену. Какие тонкие ручки-спички… Ритани сказал, что я провалялся трое суток в полном забытье.
Теперь хлипче муравьишки, любым дрыном перебить можно.
— Каннат! — закрыв за собой дверь, Ритани кинулся ко мне.
Вот чего бегать? Я ещё стою. Почти на своих ногах.
— Ритани, не верещи, — пробормотал я.
Голова снова начала болеть. С ней нужно что-то сделать. Эта боль…
— Каннат! Это же должно было закончиться…
— Магия крови, — прошипел я сквозь зубы, опираясь на плечо Ритани. Как он вздрогнул… — Я должен кого-то убить.
— Нет. Нет, Каннат! Мы сняли с тебя проклятье. Эту магию, эту… всю грязь — унесла с собой в могилу твоя невеста. Ты должен потерпеть.
— Как ты понимаешь! — я дёрнул Ритани на себя, вцепившись в воротник его рубашки. Воротник угрожающе затрещал, но мне уже было всё равно. Меня ломало, корёжило, дёргало. Разжав с трудом сведённые судорогой пальцы, я тихо сказал: — В следующий раз, Ритани, пусть убийцы войдут в комнаты. А драконы — останутся за дверьми.
— Они тебя убьют!
— Да? — лезвие ножа скользнуло между пальцев, оставляя длинные царапины на моей коже, которые, впрочем, почти тут же затянулись. Серебристая рыбка порхала вокруг руки, не оставляя следов на коже. — Видишь. Ритани. Ты тоже не всё обо мне знаешь. Кстати, — заставил я себя двинуться к кровати, спрятав кинжал в потайные ножны на бедре. — Спасибо за информацию. Организуй мне через полчаса помощника главы по финансам.
— Помощника? Не самого главу?!
— А самого главу возьми себе. Побеседуй с ним плотно, меня необычайно интересует, куда пропали со счётов княжества примерно четыре тысячи золотых в последние два-три месяца, — вытащив из шкафа ярко-золотой камзол, я приложил его к себе, повернулся к Ритани. — Мне пойдёт?
— Да, Каннат, — ровно ответил палач.
Я усмехнулся, подхватил с тумбочки пустую вазу и швырнул в него через всю комнату. Естественно, он увернулся, но на лице появилось не просто изумление, лёгкий испуг.
— Ритани, будешь мне врать, в следующий раз я в тебя кину что-нибудь менее массивное, чтобы попало. Я, конечно, не буду кидать в тебя ножи, ты ещё полезен. Но и до этого дойдёт, если ты не научишься говорить то, что думаешь, а не то, что я хотел бы услышать. Теперь иди, иди. И не забудь. Помощника по финансам ко мне. Помощницу, — вспомнил я неожиданно симпатичную девочку, которую сам глава финансового департамента приволок из человеческого королевства пару лет назад. — А его самого — к тебе. Всё, иди, иди. Не стой тут столбом, такие декорации не в моём вкусе.
Вышел за дверь мой Палач очень тихо. Странно. Громкие звуки меня не злят так, как злили.
Швырнув в мусорку золотое аляпистое нечто в бантиках, я вытащил простой белый камзол, такие же к нему брюки. Спокойную серую рубашку. На то, чтобы переодеться, ушло больше времени, чем я думал. Тело не хотело ещё слушаться, как ему положено.
Ну, и мерзко же…
Остановившись перед зеркалом, я приложил ладонь к мутной глади. Во дворце все зеркала были такими. Они туманились, изнутри покрывались тёмно-серой плёнкой, а потом в один момент зеркало переставало отражать. И тогда по ночам из них выходили ожившие кошмары тех, кто владея магией крови, не стал ей пользоваться.
Из-за того, что я сам не мог этого вспомнить, мне пришлось несколько дней соображать, за что своего князя так истово ненавидят окружающие. Не самое приятное дело. Особенно, когда я понял, почему именно от меня прячет взгляд перепуганная прислуга.
Все они здесь, все они — боялись.
Глаза в пол или в стены, низко кланялись, взгляды прятали, тряслись при одном упоминании моего имени.
Жаль, что тех, кто находится в этом особняке, убивать нельзя. Ритани не оценит.
Я хорошо помню, что он просил не трогать тех, кто здесь работает. Во избежание бунтов. Как будто бунты кому-то тут позволены.