Семь грехов лорда Кроули
Шрифт:
Но если не Кроули, тогда кто?
И что в таком случае делаю я в этой карете?
Выходило, что убийца моего отца по-прежнему мог находиться где угодно и я ничего о нем не знала, зато тратила время на игру в преподобную.
Разве не логичным было бы прекратить мое путешествие прямо сейчас?
Сойти с кареты в следующем городе и покинуть Кроули, сославшись на неотложные дела?
Правда, что-то подсказывало – теперь лорд меня не отпустит.
С его жаждой породниться с королевской семьей, аббатиса ему
С другой стороны, может, и хорошо, что я в одной карете с Кроули?
Отец ведь приказал мне бежать из Локшера, а будучи в карете с лордом, который оплачивает еду и ночлег, я вполне могла добраться до столицы и сбежать уже там.
Да и к Кроули у меня оставались вопросы. В частности – трость. Откуда она у него, что за артефакт в ее навершии и где он ее купил?
Если следовать логике, то убийца взял ее в том же месте, а значит, будут шансы найти его, связавшись с артефактором.
– Аббатиса, – привлек мое внимание Кроули спустя несколько часов езды.
Я перевела взгляд от окна на лорда.
– Слушаю вас.
– Мне не дает покоя вопрос, который вы задали.
Мои плечи немного напряглись, но я тут же попыталась успокоиться.
– Я ведь уже объяснила причины. Мне кажется, желание узнать, не опасен ли попутчик, вполне закономерно.
– И я прекрасно понимаю это, – задумчиво ответил Кроули. – Но сама формулировка. Вы спросили не просто: убивал ли я де Сента или нет. Вы спросили, зачем я это сделал, а значит, были уверены, что преступление совершил я.
Черт, мои пальцы невольно задрожали, и, чтобы хоть как-то скрыть тремор, я вцепилась в четки, едва не порвав их.
– У меня было всего тридцать секунд, – напомнила я. – Вдобавок я себя не очень хорошо чувствовала, задала первую пришедшую в голову формулировку.
– Я бы поверил в это, если бы считал вас дурой, – покачал головой Кроули. – Но после суток общения с вами я в этом совершенно не уверен.
– Мне счесть это за комплимент? – попыталась перевести я тему и даже улыбнулась.
– А вы что, со мной сейчас кокетничаете? – выгнул брови Кроули. – Боже упаси, аббатиса. Скажите, что мне это показалось!
Вот гаденыш! За такие речи в приличном обществе дама имела право нахлестать наглеца по щекам.
В этой же карете и в статусе преподобной стасемидесятитрехлетней женщины я могла лишь скривить губы и поерничать:
– Кажется, общение со мной положительно на вас влияет, лорд Кроули. Вы уже начали призывать Бога. Еще немного, и мы начнем совместно молиться. К слову, когда мы остановимся на ужин и ночлег?
Мужчина задумчиво выглянул в окно, где за лесными деревьями солнце только начинало скатываться к горизонту.
– Думаю, к полуночи, – уже совершенно серьезным голосом ответил он. – Сегодня необходимо наверстать время, потерянное на путешествие к источникам.
Я зябко поежилась от перспективы и все же понадеялась на лучшее.
Как оказалось, зря – погода стала стремительно портиться.
Словно назло мне, откуда ни возьмись налетел ветер, нагнал туч, и вдобавок начался сильнейший ливень. Еще с час лошади тащили карету, борясь со стихией, размытой колеей дороги, пока экипаж и идущий за ним обоз не застряли.
– Приехали, – мрачно заявил Кроули, приоткрывая дверцу кареты, чтобы выйти.
– Вы что, серьезно собрались на улицу? – не поверила я, глядя на ужасные лужи и грязь.
У самой уже зуб на зуб не попадал, но я продолжала гордо сидеть с прямой спиной и делать вид, что мне не холодно.
– Разумеется, нужно помочь вытолкать экипаж из колеи и разбить лагерь. – Лорд буквально спрыгнул под ледяные струи дождя, не жалея ни дорогого костюма, ни начищенных сапог. – Вот, держите, аббатиса. Накиньте пока на себя.
Кроули снял с себя камзол и передал мне.
Моя гордость хоть и пыталась оказывать сопротивление, но я ее нагло проигнорировала. Прихватила одежду и сама не заметила, как завернулась в нее, будто улитка в собственную раковину.
Глядя на меня, Кроули усмехнулся, но ничего не сказал.
Молчала и я, разглядывая, как небесная вода пропитывает тонкую рубашку на мужчине, делая ее полупрозрачной настолько, что я видела буквально каждую черточку мышц на его плечах и груди…
А потом он ушел, как и сказал, – помогать своим людям.
В тусклом свете одиноких каретных фонарей я различала лишь силуэты: мужчины возились, окапывая колеса и подкладывая под них ветки, а после лошади вытаскивали экипаж из колеи.
Все время, пока Кроули мок снаружи, я сидела в карете, закутавшись в его камзол, и понимала, что из-за холода все глубже и глубже зарываюсь в чужую одежду, натягивая ворот буквально до самого носа и вдыхая аромат терпкого мужского парфюма.
От утренних нот сандала и цитруса теперь улавливались лишь едва заметные отголоски, на первый план вышли запахи корицы и бергамота – удивительно бодрящее сочетание, даже возбуждающее…
Я поймала себя на пугающей мысли, что втягиваю этот аромат с невольным, практически постыдным наслаждением.
– Вы там еще не замерзли, аббатиса? – Кроули возник около дверцы и заглянул внутрь кареты.
От неожиданности я встрепенулась и зачем-то принялась стаскивать с себя камзол.
– Не нужно, оставьте себе, – остановил мужчина. – Лучше скажите, я ведь правильно понимаю, у вас есть способности к бытовой магии?
– Откуда вы знаете? – удивилась я.
– Вы путешествуете без вещей, – припомнил мне вчерашнее Кроули. – А ваша одежда не теряет свежести, мне кажется, вывод очевиден.