Семь камней радуги
Шрифт:
В комнату вошел граф и предложил пройти в библиотеку. Макс, который очень любил читать, с удовольствием согласился. Библиотека представляла собой огромную комнату с высокими потолками. Здесь стояла блаженная тишина, пахнущая по-особому, как могут пахнуть только книги: пылью, бумагой, и еще чем-то неуловимым, но очень приятным для человека, который не мыслит себе жизни без чтения. Макс шел вслед за графом вдоль полок и слушал его объяснения:
– Эти книги собирали еще мой отец и дед. У нас одно из лучших собраний книг в Старограде. Сюда даже мой дядюшка из Лонии приезжает поработать, хотя уж у него-то книг еще больше.
Макс задумчиво проводил пальцем по пыльным корешкам. Чего здесь только не было! Основную массу книг составляли романы. Тяжелые тома в сафьяновых и кожаных
– Наверное, ее дядюшка принес, - пояснил граф, - У меня такой не было. А что, понравилась? Возьми, пан Макс. Я тебе ее дарю.
– Но что скажет ваш дядюшка?
– Да он и не заметит, такой рассеянный стал в последнее время.
Макс не стал больше отказываться. Он был уверен, что найдет в книге что-то очень важное, что-то, что, может быть, станет ключом к его снам. На этом осмотр библиотеки был окончен, и Макс отправился в свою комнату, чтобы оставить там книгу.
На втором этаже царил настоящий переполох. Несколько лакеев и горничных, почему-то согнувшись, бегали туда-сюда по длинному коридору.
– Лови! Вон он! Ой, кусается!
– раздавались то и дело их голоса.
Макс слишком поздно понял, в чем дело, и не успел отойти, когда мокрый комок шерсти с разбегу влетел в его объятия.
– Макс! Они меня стирали! В корыте!
– визжал обиженный Роки.
– Помыли мы вашу собачку, пан Макс! Ох, и злая же она у вас!
– доложил не менее обиженный лакей, - Троих покусала! И вытираться не хочет. Уж мы за ней бегали, бегали, да все равно, все стены теперь мокрые.
– Спасибо, дружок, - ответил Макс, удрученно рассматривая бархат сюртука, на который намертво налипли мокрые колючие шерстинки, - На вот, это вам за труды.
Достав из кармана несколько серебряных монет, он раздал их челяди и, одной рукой придерживая прижавшегося к нему пса, а другой зажимая подмышкой увесистый фолиант, вошел к себе. Обрушив Роки на кровать, он направился на поиски не пострадавших в единоборстве с ним слуг, чтобы попросить их принести другой костюм взамен испорченного и заодно покормить пса. Еще Макс нашел графского портного и взвалил на него трудную задачу: до утра сшить для Роки меховой комбинезон. Он не упомянул о скверном характере животного, надеясь, что все обойдется.
Через некоторое время Макс, наряженный в новый костюм, стоял в гостиной вместе с графом и Гольдштейном, и ждал появления девушек. Наконец, они появились, и он подумал, что старания Миланы увенчались успехом. На Виктории на этот раз было платье из золотистой парчи с глубоким декольте, открывающим высокую грудь. Волосы были подняты в высокую прическу, открывая шею с рубиновой подвеской и ушки, в которых раскачивались рубиновые серьги. Платье Ани было из тяжелого шелка насыщенного синего цвета, отчего ее глаза казались двумя бездонными озерами. Серебристые волосы нежными локонами падали на плечи, подчеркивая юность и хрупкость девушки, прическу венчала сапфировая диадема Миланы. Сама Милана была наряжена в нечто совершенно неопределимое, но весьма симпатичное. Макс насчитал в ее одеянии пять цветов, потом запутался и бросил это занятие.
– Поехали, ясные панночки!
– сказал граф, сумасшедшими глазами глядя на Викторию.
Компания вышла из дома и отправилась на бал.
Глава 51.
Граф объяснил, что приезжать на прием слишком рано - невежливо, поэтому компания вошла в зал, когда бал был уже в самом разгаре. Девушки сразу же привлекли к себе всеобщее внимание. Хрупкая прелесть Ани и экстравагантность Миланы вызвали бурный восторг кавалеров и столь же бурное завистливое перешептывание дам. К графу тотчас же потянулись друзья и знакомые в надежде быть представленными. Аня и Милана очутились в плотном кружке молодых людей, которые осыпали их комплиментами, протягивали блюдечки с мороженым и наперебой приглашали танцевать. Аня немного стеснялась обрушившегося на нее внимания, зато Милана чувствовала себя великолепно и кокетничала напропалую. Но самый большой фурор произвела Виктория. Когда она, гордо подняв прекрасную голову, сияя золотом парчи, походкой королевы шла через зал, все поворачивались вслед за ней, как цветы за солнцем.
Гольдштейн сразу же куда-то запропастился, видимо, производил разведку на местности с целью отыскать следы Желтого. Макс, немного постояв рядом с графом, отошел в укромный уголок за колонной, и оттуда наблюдал за происходящим. Откуда-то сверху раздались звуки музыки, начались танцы, и он увидел среди танцующих графа с Викторией, затем с удивлением заметил, что Аня и Милана тоже танцуют. Этот танец Максу был абсолютно незнаком, и он не танцевал, боясь показаться неловким, но девушки справлялись прекрасно и ничем не отличались от остальных дам. Смолкла одна мелодия, но ее тут же сменила другая. Граф так и не выпустил руки Виктории, и снова пригласил ее. Милана и Аня танцевали теперь с другими кавалерами. Макс отметил, что юноша, танцующий с Аней, не сводит с нее глаз и что-то быстро ей говорит. Девушка смущенно улыбалась, но было видно, что она польщена. Максу стало неприятно, он ощутил внутри какое-то покалывание. Очень захотелось подойти к парочке и дать кавалеру в морду, а Аню взять за руку и отвести ее туда, где никто не посмеет смотреть на нее такими глазами. "Неужели ревную?" - подумал он.
Понаблюдав некоторое время, Макс пришел к выводу, что здесь в ходу всего два танца, один из которых напоминает полонез, а другой - менуэт. Оба состояли из чопорных поклонов, томного покачивания и ходьбы по залу туда - обратно, а потом по кругу. Когда очередной танец закончился, он решительно подошел к Ане и, осадив чересчур ретиво разбежавшегося поклонника, протянул ей руку. Вновь заиграла тягучая музыка, и пары медленно заколыхались в поклонах.
– У тебя хорошо получается, - шепнула Аня, сияя улыбкой, когда они сошлись в сложной фигуре.
"Вот и славно", - подумал Макс, решив действовать по примеру графа. Теперь он не отпускал Анину руку, и танцевал с ней все танцы подряд. Наконец, девушка устала и предложила отойти в сторонку. Макс отвел ее за колонну и направился в буфет в поисках прохладительного. Вернувшись, он застал рядом с Аней взбешенного графа.
– Холера ясна!
– бушевал тот, - Только на секунду отошел, как этот херувимчик ее перехватил.
Макс посмотрел в зал и увидел Викторию, танцующую с невозможно, невероятно красивым молодым человеком, лицо которого действительно чем-то напоминало ангельский лик. Только скорее это был падший ангел. Взгляд его карих глаз, обрамленных бархатом ресниц, казалось, манил всех женщин сразу, обещая ласку, любовь, наслаждение, и черт знает что еще. Ноздри породистого носа чувственно трепетали, капризные губы изогнулись в легкой улыбке, открывая безупречно белые ровные зубы. Картину довершала копна смоляных кудрей, живописно падающих на мужественные плечи красавца. Двигался он изящно и непринужденно, и все время что-то страстно говорил Виктории. Безусловно, они были самой красивой парой в зале, и если мужчины не сводили глаз с Виктории, то все внимание женщин было приковано к красавчику. Аня тоже рассматривала его с интересом, Милана же, которая танцевала с полным дядечкой, казалось, прожжет в партнере своей подруги взглядом дырку. На какую-то секунду Макс почувствовал себя ущербным: такими статями он похвастаться не мог. "Наверное, такие ощущения должен испытывать дворовый пес при виде добермана, или ишак около породистого жеребца, или десятка рядом с пятитысячной купюрой", - подумал он. В нем начало копиться непонятное раздражение, которое могло вылиться в любой непредсказуемый поступок, но в этот момент Аня сказала: